Экспозиция рассказывает о возвращении русских на Амур, изучении и освоении Камчатки, Курил и Аляски; о I и II камчатских экспедициях под руководством В.И. Беринга, деятельности Российско-американской компании и первом кругосветном плавании И.Ф. Крузенштерна и Ю.Ф. Лисянского. Центральное место в экспозиции занимает подлинная карта Российских владений на берегах Восточного океана 1861 г.
Выдающуюся роль в освоении приамурских территорий России сыграл адмирал
Г.И. Невельской. В 1849 - 1855 гг. во главе Амурской экспедиции он проводил исследования в Татарском проливе, низовьях Амура и на Сахалине. Экспедиция Г.И. Невельского имела большое значение: было установлено островное положение Сахалина, доказана доступность Амура для морских судов.
Открытиями Г.И. Невельского заинтересовался Н.Н. Муравьев - генерал-губернатор Восточной Сибири. Весной 1858 г. Муравьёв дипломатически подготовил и подписал Айгунский договор с Китаем, где были определены границы между государствами. За эту дипломатическую победу Муравьёву был присвоен титул графа и приставка к фамилии - Амурский.
В 1854 - 1856 гг. под руководством Муравьёва были проведены сплавы войск и забайкальских казаков в низовья Амура. В зале размещены материалы об участниках сплавов
(о М.И. Венюкове, М.С. Корсакове и др.). Интересен макет парохода «Аргунь», шедшего впереди сплавных судов. Макет изготовлен В.М. Новомлинцевым.
В результате сплавов в 1856 г. вдоль левого берега Амура были основаны казачьи посты, в том числе и Усть-Зейский, положивший начало г. Благовещенску. Один из них изображён на картине неизвестного автора «Военный пост на нижнем Амуре в 1870-е гг.». Рядом с картиной - ружья гладкоствольные (1820 - 1860), бревна от первого деревянного дома г. Благовещенска - церкви во имя Николая Мирликийского Чудотворца. На фотографиях - портреты первых военных губернаторов Амурской области - Н.В. Буссе и И.К. Педашенко, первого священника города А.П. Сизого. Интересна фотография с изображением памятника, который был воздвигнут на месте ставки Н.Н. Муравьева в 1868 г.
История г. Благовещенска неразрывно связана с именем Архиепископа Камчатского, Курильского, Алеутского Иннокентия (Вениаминова), ближайшего сподвижника Н.Н. Муравьева.
Завершает экспозицию комплекс о заключении Айгунского (1858) и Пекинского (1860) договоров, которые окончательно определили границу между Россией и Китаем.
16.05.1858 (29.05). – Айгуньский договор между Россией и Китаем. Присоединение Приамурского края к России
Присоединение Приамурского края к России
Генерал-губернатор Восточной Сибири граф Н. Н. Муравьев-Амурский (1809–1881)
Со времени первой русской миссии И. Петлина в Китай (1618) русская колонизация Дальнего востока все больше приближалась к китайским границам. Начало освоения Приамурского края и его присоединения к российским владениям было положено сибирскими казаками. После основания Тобольска (1590) его воевода посылал казаков на Дальний Восток. В 1643–1646 гг. отряд казаков под предводительством Пояркова по реке Зее вошел в Амур, по которому спустился до Охотского моря. В 1649 г. крестьянин-землепроходец Ерофей Хабаров с 70 охотниками спустился по реке Лене до Олекмы; поднявшись по ней до устья реки Тугира, зимой 1650 г. перевалил Становой хребет и вышел на Амур; в течение 1651–1653 гг. он дошел до низовьев Амура. К тому же времени относятся действия казачьих отрядов под командой Степанова (1653–1655), Милованова (1681), Мыльникова (1683).
Русские казаки и крестьяне постепенно заселяли Забайкалье и Приамурский край. Вдоль Амура были построены несколько острогов, крупнейшими из которых были Албазин на левом берегу Амура и Нерчинск на реке Шилка. Так как эти земли не принадлежали ни Китаю, ни маньчжурским родам, правительство России стремилось закрепить эти земли и установить законные границы с китайскими властями, для чего в Китай посылались русские посольства (1654–1658, 1675, 1686).
Однако китайцы обезпокоились русским освоением этих диких земель и приступили к ответному продвижению на север, который ранее их особенно не интересовал. С 1658 г. они не раз пытались захватить Албазин, где в 1665 г. явила себя чудотворная икона Божией Матери Албазинская, именуемая «Слово плоть бысть», защитившая русских поселенцев от нападения. В 1684 г. Албазин был взят маньчжурским войском, и русские принуждены были удалиться оттуда в Нерчинск; но в том же году, когда маньчжуры ушли, русские вернулись в город. В 1685 г. было образовано Албазинское воеводство, в которое вошла долина Амура по обоим берегам реки от слияния Шилки и Аргуни.
Китайцы, угрожая превосходящей военной силой, все же заставили русских отступить. По Нерчинскому договору 1689 г. Амур был оставлен за Китаем; границу обоих государств составили река Горбица, впадающая в Шилку, река Аргунь и Становой хребет. В 1727 г. по Буринскому договору граница с Китаем в Забайкалье была проведена между рекой Аргунью и хребтом Шабан-Дабага; Амур опять-таки остался за Китаем; по тому же договору Россия лишилась права свободной торговли с Китаем.
Поэтому присоединение Приамурского края в XIX в. было для России по сути возвращением осваивавшихся русскими земель, насильственно отторгнутых в XVII в. Кроме того, Амур был единственным водным путем, связывавшим Сибирь с Тихим океаном, поэтому из геополитических соображений Россия в нем очень нуждалась, чтобы занять более выгодные стратегические позиции в соперничестве с будущей экспансией европейских колониальных держав и США в Азиатско-Тихоокеанском регионе. В середине XIX века над Китаем уже возникла угроза территориального захвата со стороны Англии или Франции, и у России появилась реальная возможность пересмотра прежних договоров с китайцами.
В 1847 г. генерал-губернатором Восточной Сибири был назначен выдающийся государственный деятель Николай Николаевич Муравьев, взявшийся решить эту проблему. Были организованы экспедиции для изучения судоходности Амура. В 1849 г. известный исследователь Дальнего Востока Г.И. Невельской, будучи командиром военно-транспортного корабля "Байкал", прошел с грузом из Кронштадта вокруг мыса Горн в Петропавловск-Камчатский, исследовал и составил описание о. Сахалина, доказав, что Сахалин – остров, а не полуостров, как ранее считали (столь необследованы были эти места), а также установил судоходность устья Амура. В 1850 г. Невельской основал пост Николаевский (Николаевск-на-Амуре). Устье Амура в то время не принадлежало никакой державе, и существовала реальная опасность занятия этих земель Англией или Францией. 22 сентября 1853 г. Невельской на корабле "Николай" подошел к Томари-Анива, крупнейшему поселению на южном берегу Сахалина, поднял здесь русский флаг и основал пост, названный Муравьевским.
Геннадий Иванович Невельской (1813-1876)
Невельской, обосновывая необходимость возврата Амура, писал: «Стоит только внимательно взглянуть на карту Сибири, чтобы оценить всю важность этой потери: полоса земли в несколько тысяч верст, удобная для жизни оседлого человека и составляющая собственно Восточную Сибирь, где сосредоточивалось и могло развиться ее народонаселение, а с ним и жизнь края, ограничивается на юге недоступными для сообщения, покрытыми тайгою цепями гор, на севере - ледяными бесконечными тундрами, прилегающими к такому же ледовитому океану; на западе - единственными путями, через которые только и можно наблюдать и направлять ее действия к дальнейшему развитию, наравне с общим развитием нашего отечества, - путями, через которые только и возможно увеличение ее населения; на востоке - опять недоступными для сообщения горами, болотами и тундрами. Все огромные реки, ее орошающие: Лена, Индигирка, Колыма и другие, которые при другом направлении и положении могли бы составить благо для края, - текут в тот же Ледовитый, почти недоступный океан и через те же недоступные для жизни человека пространства. Между тем природа не отказала Восточной Сибири в средствах к этому развитию; она наделила ее и плодородными землями, и здоровым климатом, и внутренними водными сообщениями, связывающими ее более или менее с остальной Россией, и богатствами благородных и других металлов - элементами, обеспечивающими благоденствие жителей Восточной Сибири и ее постепенное и возможное развитие, если только ей открыть путь, посредством которого она могла бы свободно сообщаться с морем. Единственный такой путь представляет собою когда-то потерянная нами река Амур».
Именно большие затруднения в связях с Камчаткой заставляли русское правительство стремиться к возвращению Амура. Особенно остро это выявилось в 1854 г., во время Крымской войны , когда английскими и французскими кораблями был обстрелян Петропавловск-Камчатский и все казенное имущество и служащие из Петропавловского порта были доставлены в устье Амура. Здесь же укрывался наш флот. Создания в этом месте порта стало важнейшей стратегической необходимостью. Планируемый на Амуре порт следовало подкрепить крестьянской колонизацией, установлением регулярного пароходного сообщения по Амуру.
В 1854 г. Муравьев, не спрашивая разрешения китайского правительства, на пароходе со многими баржами спустился по Амуру до Мариинского поста, где была оставлена сотня казаков. В 1855 г. для подкрепления русских постов в устье Амура была предпринята вторая экспедиция вниз по Амуру, в состав которой, кроме войска, вошли и переселенцы – крестьяне Забайкальской и Иркутской губерний, основавшие три селения. В 1856 г. на левом берегу Амура основаны военные посты Кумарский, Зейский и Хинганский. Эти меры возобновили русское освоение и заселение Приамурья. Огромную роль в этом сыграли казаки – военно-служилое сословие – они становились первыми промысловиками, ремесленниками и строителями. Будучи первыми пограничниками, казаки стойко охраняли дальневосточные границы России.
К этому времени левый берег Амура фактически вновь стал российским. Китайцы видели это, как и мощную русскую амурскую флотилию, которая уже включала в себя 104 большие судна, 4 парохода, 50 малых судов. В мае 1858 г. Муравьев в сопровождении архиепископа Иннокентия(Вениаминова), епископа Камчатского и Алеутского , отплыл вниз по Амуру в Айгун, где начались переговоры. Длились они шесть дней. Аргументация Муравьева была убедительна и доброжелательна: обосновываясь в устье Амура, Россия закрывает вход в Амур европейским державам, стремящимся превратить Китай в колонию.
Важным аргументом в политическом обосновании гегемонии в дальневосточном регионе было историческое право России, которая «по давности обладания северными берегами Восточного океана, - как писал в 1853 г. Н. Н. Муравьев, - имеет более прав и более средств, чем всякая другая держава, господствовать, по крайней мере, на азиатской ее стороне».
16 мая 1858 г. в маньчжурском городе Айгунь между Россией и Китаем был подписан договор, согласно которому Россия приобрела весь левый берег Амура и правый от впадения реки Уссури, а также все прибрежье Восточного океана до границы Кореи, а в июне того же года по Тянь-Дзинскому трактату к России перешел и Уссурийский край. За присоединение приамурских земель к России генерал-губернатором Восточной Сибири Н.Н. Муравьев был возведен Государем в графское достоинство с прибавлением к фамилии приставки Амурский.
Сразу же по заключении договора архиепископом Иннокентием был заложен храм Благовещения в Усть-Зейске, а место переименовано в Благовещенск. После благодарственного молебна владыка Иннокентий сказал:
«Благословен Господь Бог наш, вложивый в сердце монарха нашего такую мысль и избравший тебя, богоизбранный муж, в орудие такого великого дела, и укреплявший, и укрепляющий тебя своею силою! Благословен Господь Бог твой, и благословен ты Богом Вышним, устроившим это дело так вожделенно, мирно, дружелюбно и без средства оружия! Нет надобности говорить здесь о том, какие выгоды, какие блага могут произойти от этого края для России. Это очевидно при самом простом взгляде. Скажем только, что это есть вместе благо и счастье для самих соседей наших, ибо рано или поздно они через нас просветятся светом Христовым. А этого какое благо может быть выше и прочнее? Не время также и не место, да и не по нашим силам исчислять или оценять все твои заботы, усилия, труды, борения, твои подвиги, понесенные тобою к достижению этой одной из главнейших твоих целей. Их вполне может оценить только будущее население сего края и история. Но если бы, паче чаяния, когда-нибудь и забыло тебя потомство, и даже те самые, которые будут наслаждаться плодами твоих подвигов, то никогда, никогда не забудет тебя наша Православная Церковь, всегда вспоминающая даже создателей храмов. А ты, богоизбранный муж, открыл возможность, надежды и виды к устроению тысячи храмов в сем неизмеримом бассейне Амура. Но нет сомнения, что и в настоящее время если и не вся Россия, то вся Сибирь, и все благомыслящие россияне, и все твои сподвижники с радостью, с благодарностью и с восторгом примут известие о совершенном тобою ныне деле».
Обсуждение: 2 комментария
Прошу прощение, но к событиям, относящихся к XIX в., прибавляют 12 дней, т.е. получается не 29 мая, а 28 мая. Или я чего-то не понимаю?
Да, Вы чего-то не понимаете. Но мы уже устали объяснять. Задача: попробуйте найти сами объяснение на нашем сайте.
ВВЕДЕНИЕ
История заселения Приамурья и Приморья настолько интересна и своеобразна, что давно назрела необходимость проследить основные этапы этого процесса.
Интерес к истории Приамурья в нашей стране значительно возрос с начала XIX в., когда на повестку дня был выдвинут вопрос о возвращении России этого края, насильственно отторгнутого от нее в конце-XVII в. маньчжурской Цинской империей.
На Дальний Восток в это время посылались специальные экспедиции, которые занимались изучением производительных сил края, в архивах поднимались старинные материалы второй половины XVII в., специальные комиссии изучали историю Приамурья и узнавали, что оно вовсе не было безнадежно утрачено Россией и что имелись законные основания для пересмотра невыгодного для России и навязанного ей силой Нерчинского договора 1689 г. выяснилось, что:
а) обширная территория к востоку от р.Зеи до бассейна р.Уды оставалась не размежеванной «до иного благополучного времени»;
б) маньчжуры при заключении Нерчинского трактата дали обязательство не заселять отошедшую к ним территорию по верхнему и частично среднему течению Амура и в основном выполнили его;
в) обширные земли Приморья фактически не принадлежали Китаю;
г) русско-китайской границы в общепринятом смысле на Дальнем Востоке не существовало.
Именно эти обстоятельства позволили России в соответствии с русско-китайскими Айгуньским и Пекинским договорами 1858--1860 гг. провести территориальное размежевание на Дальнем Востоке, вернуть Приамурье и получить пустынное, но богатое Приморье. Начиная с 50-х гг, XIX в. в России появляются статьи и монографические исследования, посвященные амурскому вопросу, однако демографические аспекты темы привлекали внимание немногих авторов.
Еще в 1859 г. журнал «Русское слово» опубликовал интересную статью Д. И. Романова, в которой излагалась история русско-китайских отношений с 1636 г. до подписания Айгуньского договора 1858 г. и освещался ход заселения Приамурья русскими переселенцами во второй половине XVII в. Основываясь на архивных данных, автор впервые определил здесь примерную численность русского земледельческого населения и основные поселения, в которых оно размещалось до Нерчинского договора 1689 г. 2 . Многие историки и географы при изложении истории русско-китайских отношений и хода заселения Приамурья широко привлекали данные этой работы, забывая ссылаться на нее.
Немало ценных сведений о ходе заселения Дальнего Востока в первые годы после его окончательного изучения в состав России сообщает известный русский путешественник и географ М. И. Венюков. В 1879 в журнале «Русская старина» он опубликовал «Воспоминания о заселении Амура в 1857--1858 гг.»
В другой своей работе «Состав населения Амуского края» М. И. Венюков определил численность крестьянского и казацкого населения Амурской и При морской областей и его размещение по состоянию в 1869 г. По многим населенным пунктам приводятся также сведения о размерах урожая (в пудах и «самах» и времени основания поселений.
В 1858 г. М. И. Венюков составил «Обозрение р. Уссури и земель к востоку от нее до моря» 3 и карту этого района. К этой работе М. И. Венюкова примыкают очерки А. Ф. Будищева «Леса Приамурского края», написанные в результате обследования лесов Приморской области в 1859--1867 гг.. Ознакомившись с Приморской областью, А. Ф. Будищев пришел к тем же выводам, что и М. И. Венюков: «На все огромное пространство описываемого края, составляющее примерно 5550 кв. миль, или 271 950 кв. верст, всех местных жителей Амура насчитывается едва ли более 10 000 душ обоего пола». Кроме описания лесов А. Ф. Будищев составил подробнейшую карту территории всей Приамурской области.
Особенно следует отметить статью о коренном населении Южно-Уссурийского края, написанную выдающимся русским путешественником Н. М. Пржевальским. В 1870 г. он же опубликовал обобщающее исследование о численности и размещении русского населения в Приморье по состоянию на 1 января 1868 т., о климате, флоре и фауне этого обширного района Дальнего Востока. Для нас особенно важно то, что автор приводит здесь полный перечень всех русских поселений на территории Южно-Уссурийского края, сообщает сведения о численности Проживающего в них населения и количестве обрабатываемой земли.
К концу 60-х гг. 19в. закончился первый период в заселении Дальнего Востока. В 70-х гг. приток новых переселенцев сюда практически прекратился и вновь возобновился лишь в 1883 г. В этой связи особую ценность представляют приводимые Н. М. Пржевальским сведения о степени заселения и хозяйственного освоения южной части Приморской области.
Исследования Н. М. Пржевальского дополняет работа-архимандрита Палладия (Кафарова), содержащая богатый материал о населении Южно-Уссурийского края к 1870 г..
В 1872 г. была опубликована книга А. Алябьева «Далекая окраина. Уссурийский край», подытожившая сведения о постоянно проживавшем там населении: русских, орочах, гольдах, удэгейцах -- по состоянию на начадо 1869 г.
В 1884 г. вышла книга И. Г. Надарова, посвященная Северо-Уссурийскому краю», в которой приводятся официальные данные о численности населения края. Основные положения этого исследования были развиты в другой работе автора «Северо-Уссурийский край». Здесь имеются интересные данные о численности и размещении казачьего населения Северо-Уссурийского края по состоянию на 1 января 1884 г. Они отражают большую убыль казачьего населения на этой территории после перехода в 1879 г. части его в Южно-Уссурийский край (в Ханкайский округ).
В 1889 г. И. Г. Надаров опубликовал в «Известиях Русского Географического общества» новую работу «Южно-Уссурийский край в современном его состоянии», с которой по времени написания почти совпала статья А. Максимова «Уссурийский край». Однако в этой статье новые материалы о населении края отсутствуют, а основное внимание уделено его истории до окончательного присоединения к России.
Много ценных сведений о численности коренного населения Амурской и северной части Приморской областей содержится в капитальном труде академика Л. И. Шренка, в 50-е гг. XIX в. изучавшего гиляков, гольдов, солонов, дауров и другие народы Приамурья. Следует иметь в виду, что после завершения исследований Л. И. Шренка в этой части Приамурья была проведена более точная перепись (в 1858 и 1868 гг.), так что данные его книги неполны.
К сожалению, нам неизвестны работы о процессе освоения и заселения Амурской области в 70--80-е гг. Лишь в 1894 г. появилось капитальное исследование известного географа и путешественника Г. Е. Грумм-Гржимайло, уделившего этой теме много внимания.
После опубликования исследования Г. Е. Грумм-Гржимайло других работ об освоении и заселении Амурской области не было. Публикация же новых трудов по истории Приморской области продолжалась.
В 1896 г. Ф. Ф. Буссе опубликовал специальное исследование о заселении Южно-Уссурийского края в 1883--1893 гг. В нем содержатся чрезвычайно ценные сведения по древней истории южного Приморья и о численности его населения в момент присоединения края к России.
На эту же тему в 1899 г. вышла книга А. А. Рит-тиха 1 . После исчерпывающего исследования Ф. Ф. Буссе сказать что-либо новое было трудно. Поэтому А. А. Риттих пошел по пути дополнения выводов Ф. Ф. Буссе. В начале XX в. появился целый ряд работ по Дальнему Востоку, однако вопросы заселения южного Приморья освещены в них в самых общих чертах. Так, в 1900 г. П. Ф. Унтербергер опубликовал работу «Приморская область» 2 , в которой вкратце изложил историю области и основные этапы ее заселения. То же самое можно сказать о книге Н. Холодова «Уссурийский край» 3 . Наиболее ценны в этой работе данные о времени основания населенных пунктов в крае с 1858 по 1902 г., а также о его экономическом развитии. История заселения Дальнего Востока в 80--90-е гг. XIX в. рассматривается также в книгах П. Головачева 4 и других авторов. Среди них выгодно выделяется обилием фактов коллективный сборник «Приамурье. Факты, цифры, наблюдения», вышедший в Москве в 1909т.
Однако всем этим многочисленным работам, иногда содержащим ценный фактический материал, свойственны недостатки и пороки буржуазной и либерально-дворянской историографии: эклектизм, стремление замазать классовые противоречия, представить процессы развития общества в нейтрально-политическом аспекте и т. д.
Отмечая успехи, достигнутые советскими историками в изучении Дальнего Востока, целый ряд значительных открытий, сделанных благодаря утверждению марксистско-ленинского метода в советской историографии, одновременно следует признать, что тема заселения и освоения Приамурья и Приморья разрабатывалась ими явно недостаточно.
Наибольшее количество исследований по этой теме появилось в первые годы после Великой Октябрьской социалистической революции. Так, в 1924 г. была опубликована статья П. А. Кобозева 1 , в которой приводились общие сведения о размерах заселения казаками и крестьянами Амурской области с 1857 по 1900 г. и подробные данные о числе погодных переселенцев с 1901 по 1923 г. Особую ценность для историков представляют материалы о численности переселенцев в 1915-- 1923 гг. Нельзя не отметить также книгу Н. Б. Архи-пова 2 , в которой рассматриваются изменения в размещении населения и ход хозяйственного освоения края за период с 1917 по 1927 г.
К сожалению, в 20--30-е гг. появился ряд работ, трактовавших некоторые вопросы истории Приамурья и Приморья с явно ошибочных позиций. Как отмечает В. С. Мясников, «в период становления советской исторической науки (1925--1930 гг.) не было глубоких исследований по истории ранних русско-китайских отношений. Основной материал, которым пользовались советские историки этого периода, черпался из работ русских дореволюционных авторов, причем этому не всегда сопутствовал элемент необходимого углубления и критического переосмысливания» 1 .
Лишь в 50-е гг., ознаменовавшиеся бурным ростом достижений советской исторической науки, создаются ценные исследования, в которых на основании новых архивных материалов предпринимаются попытки воссоздать подлинную картину взаимоотношений России и Китая с 40-х гг. XVII в. по 1917 г., а также выявить закономерности процесса заселения и освоения Приамурья и Приморья в указанный период. Среди работ, внесших определенную ясность в этот вопрос, следует назвать исследования П. Т. Яковлевой, П. И. Кабанова, А. Л. Нарочницкого и М. И. Сладковского 2 .
В конце 50-х годов было опубликовано несколько исчерпывающих работ крупного специалиста по истории народов Сибири XVII в. Б. О. Долгих, в которых на основе богатого архивного материала впервые определены численность и национальный состав коренного населения Приамурья в период, когда большая его часть входила в состав России (40--80-е гг. XVII в.). Автор приводит весьма ценные сведения о численности дауров, дючеров, натков (гольдов), ороков, удэгейцев, гиляков и айнов 3 . На большом фактическом материале Б. О. Долгих доказывает здесь, что в середине XVII в. маньчжуры и китайцы вообще не проживали на территории Приамурья и не считали этот край своим.
Следующим этапом в истории изучения этой важнейшей темы следует считать монографию В. А. Александрова «Россия на дальневосточных рубежах (вторая половина XVII в.)», вышедшую в Москве в 1969 г. Автор, основывая свои выводы на огромном фактическом материале, извлеченном им из Центрального государственного архива древних актов, подробно характеризует процесс открытия и освоения русскими людьми Забайкалья и Приамурья, развитие русских земледельческих районов, промысловую деятельность русского населения и систему его торговых связей. Как отмечает В. А. Александров,|«хотя аборигенное население, как и русские переселенцы, подвергалось многообразному гнету центральной власти, оно испытывало влияние новых для него форм хозяйственной деятельности, социальных отношений и культуры. Ускорялось развитие производительных сил края, преодолевалась вековая изолированность сибирских народов. При всей противоречивости данного процесса местное население продолжало развиваться в этническом отношении и расти численно. Кроме того, русская государственная власть, олицетворявшая господство класса феодалов, прежде всего во имя собственных интересов осуществляла и оборонительные функции, так как от их эффективности в значительной степени зависело освоение природных богатств Сибири.
Наконец, в 1969--1972 гг. вышел двухтомник «Русско-китайские отношения в XVII веке», подготовлен ный Н. Ф. Демидовой и В. С. Мясниковьш. В это фундаментальное издание вошли документы, отражающие не только историю ранних русско-китайских отношений, но и самые разные аспекты политической и экономической истории русского Приамурья.
В обширных очерках-введениях «Становление связей Русского государства с Китаем» и «Вторжение маньчжуров в Приамурье и Нерчинскии договор 1689 г.» прослежены главные этапы движения русского народа к берегам Тихого океана, завершившегося присоединением Забайкалья и Приамурья к Русскому государству, рассмотрен вопрос о границах Минской и Цинской империй в XVII в., выявлены характерные особенности русско-китайских и русско-маньчжурских контактов в течение столетия, подвергнуты детальному анализу обстоятельства, при которых маньчжуры вторглись в Приамурье, открытое, исследованное и освоенное русскими казаками и крестьянами. Статейный список Ф. А. Головина, текст Нерчинского договора от 29 августа 1689 г. на русском языке и переводы маньчжурского и латинского текстов этого договора, биография Лантаня, записки Т. Перейры, записки Ф. Жербийона, включенные во второй том издания, неоспоримо свидетельствуют, что «Нерчинскии договор, и в частности его территориальные статьи, был подписан в ненормальной обстановке под угрозой физического уничтожения русской делегации и сопровождавшего ее отряда огромными превосходящими силами маньчжуров» и что «как правовой документ, Нерчинскии договор абсолютно несовершенен» 1 .
Новым моментом в очерке-введении «Вторжение маньчжуров в Приамурье и Нерчинскии договор 1689 г.» является критический анализ русской дореволюционной и советской историографии узловых проблем русско-китайских отношений и русско-маньчжурского территориального размежевания.
Особенно актуально разоблачение В. С. Мясниковым домыслов и фальсификаций цинской, гоминьдановской и западноевропейской буржуазной историографии.
Таким образом, в целом наша историческая наука располагает рядом ценных исследований, в которых нашли отражение вопросы истории русско-китайских отношений на Дальнем Востоке, анализируются процессы заселения и хозяйственного освоения Приамурья и Приморья с момента их включения в состав России.
Мы ставим своей целью более подробно, чем это делалось до сих пор, исследовать ход изменений в численности и размещении населения Приамурья и Приморья за период с середины XVII в. по 1917 г.
Во второй половине XIX *-- начале XX в. население Дальнего Востока, как и всех остальных частей России, учитывалось: 1) путем административно-полицейского учета (отчеты губернаторов); 2) Переселенческим управлением МВД (1896--1917 гг.); 3) разного рода специальными обследованиями (например, обследованием русского и коренного населения в 1868 г.); 4) посредством переписей населения в 1897 и 1915--1917 гг.; 5) церковным учетом (данные о естественном движении православного населения).
Все эти материалы сохранились в ЦГИА СССР, Архиве АН СССР, ЦГАОР СССР и некоторых других архивах нашей страны и использованы нами для более глубокого и всестороннего раскрытия темы.
В заключение автор считает своим долгом выразить признательность сотрудникам архивов за помощь в работе, а также искренне поблагодарить члена-корреспондента Академии наук СССР С. Л. Тихвинского, доктора исторических наук, профессора, заслуженного деятеля науки РСФСР Л. Г. Бескровного, кандидата исторических наук В. С. Мясникова, доктора исторических наук Б. П. Гуревича за полезные советы и пожелания, побудившие его завершить этот труд.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Из истории Приамурского и Приморского краев в XVII --первой половине XIX в.
Как известно, на территории Приамурья и Приморья с древнейших времен, проживали палеоазиатские, монгольские и тунгусские племена, занимавшиеся рыболовством, охотой, скотоводством, земледелием и в течение многих веков сохранявшие свою независимость- Так, раскопки, произведенные в Приамурье и Приморье Дальневосточной археологической экспедицией Института археологии АН СССР под руководством академика А. П. Окладникова, позволили обнаружить следы деятельности человека, относящиеся еще к палеолиту, мезолиту и неолиту. Результаты этих раскопок явились наиболее ранним свидетельством наличия самобытного культурного комплекса в Приамурье и Приморье, резко отличающегося как от арктической приледниковой культуры Сибири, так и от культур Китая (бассейн Хуанхэ). Но этот самобытный культурный комплекс не ограничивался территорией современного Приамурья и Приморья. Как свидетельствуют данные исследований советских и зарубежных этнографов и археологов, он характерен также для современных Северного и Северо-Восточного Китая, Кореи, Японских островов, Сахалина, Курил и «устанавливает широкое распространение палеоазиатского населения как коренного населения этих мест» (Н. В. Кюнер).
Передвижка прототунгусских племен из Забайкалья на Дальний Восток вызвала целый ряд сложных этнических процессов, в результате которых появились народности тунгусоязычных групп, а палеоазиаты продвинулись севернее.
Старинные летописи скупо сообщают о расцвете и распаде древнетунгусских племенных объединений, о занятиях, образе жизни, обычаях охотников, рыболовов, скотоводов и земледельцев, обитавших в бассейнах Сунгари, Уссури и Амура. Особо выделяются в них сведения о мужестве и независимости этих обитателей страны непроходимых гор и лесов. В VII в. н. э. в бассейне Сунгари складывается первое могущественное тунгусское государство Бохай, спустя два века павшее под натиском монголоязычных киданей, а в 1115 г. на политической арене Центральной -Азии появляется полное сил государство чжурчжэней, сокрушившее не только империю киданей, но и Китай, императоры которого с 1125 г. считались вассалами повелителей Цзинь -- Золотой империи чжурчжэней. Вплоть до нашествия полчищ Чингисхана Цзинь играла ведущую роль на Дальнем Востоке.
Проникновение китайцев (ханьцев) на территорию южной части современной Маньчжурии (в Ляодун) началось только в III--II вв. до и. э. и не затрагивало тогда даже Центральную и Северную Маньчжурию, не говоря уже о Приморье и Приамурье.
Лишь в XV в., в период с 1404 по 1434 г., вскоре после изгнания монголов из Китая, предпринимается первая попытка распространить политическое влияние Китая на север, и в частности на Амурский бассейн, причем имелось в виду проведение в жизнь традиционной китайской внешнеполитической доктрины «руками варваров обуздывать варваров». Экспедиции Ишиха на Нижний Амур (1411, 1427 и 1432 гг.) должны были укрепить авторитет молодой Минской династии среди воинственных чжурчжэньских племен, но этой цели они не достигли. Коренные племена нынешнего советского" Приморья и Приамурья сумели и тогда отстоять свою политическую и экономическую независимость. Это" нашло свое отражение в описаниях границ Минской империи. Так, например, в широко известном китайском источнике «История Мин» («Минши») в состав Минской империи включалась лишь территория южной части Маньчжурии (Ляодунский полуостров) 1 .
В конце XVI в. среди племен чжурчжэньского происхождения, обитавших в северной части Ляодунского полуострова, выдвинулся вождь Нурхаци. В 1616 г. он основал маньчжурскую династию Поздняя Цзинь, в 1636 г. при его преемнике Абахае переименованную в Цин. Уже в этот период маньчжуры совершают ряд опустошительных походов против племен, населявших южную часть современного советского Приморья (Южно-Уссурийский край). Так, известны походы 1610, 1611, 1614 и 1615 гг. 1 , однако это были обычные грабительские набеги, в итоге которых край совершенно опустел, а жители были вырезаны или уведены в плен. Таким образом, эти походы отнюдь не привели к присоединению Южно-Уссурийского края к маньчжурскому государству.
В 1618 г. Нурхаци начал войну с Минской империей за овладение Ляодуном. Затем он вторгся в Корею, а в последующем -- на территорию собственно Китая. С 1636 г. на территории Ляодуна стала править династия Цин. В 1644 г. маньчжурам удалось захватить Пекин и Цинская династия воцарилась в Китае.
Занятые войнами с Китаем, маньчжуры, естественно, не могли вести одновременно борьбу за подчинение племен Амурского бассейна.
Таким образом, в первой половине XVII в. в Приамурье и Приморье обитали, как и
ранее, независимые племена (дауры, дючеры, натки, гиляки, тунгусы и др.), добывавшие средства к жизни охотой и рыболовством. Лишь дауры и дючеры, проживавшие на Верхнем и Среднем Амуре, занимались также земледелием. На этой территории совершенно отсутствовало какое бы то ни было маньчжурское или китайское население. Владения маньчжуров включали тогда лишь теперешнюю Центральную и Южную Маньчжурию и ограничивались линией пограничных укреплений, носившей название Ивовый Палисад 1 .
В 40-е гг. XVII в. начинается процесс освоения Приамурья и северной части Приморья русскими землепроходцами. Партии предприимчивых казаков под предводительством В. Д. Пояркова, Е. П. Хабарова, О. Степанова, Н. Р. Черниговского и других в течение крайне сжатого срока привели местное население в русское подданство. Недалеко от устья Амура, при впадении в него р. Амгунь, они дважды, в 1649 и 1669 гг., устанавливали каменные столбы, свидетельствовавшие о включении края в состав России.
Численность и национальный состав коренного населения Приамурья и Приморья в 40--50-е гг. XVII в. определены в капитальных работах Б. О. Долгих 3 . По его данным, всего здесь и на Сахалине проживало 40,7 тыс. чел., в том числе в Приамурье -- 32,3, в Приморье -- 4,0 и на острове Сахалин -- 4,4. р. Дауры, принадлежавшие к монгольской лингвистической ветви, обитали по обоим берегам Амура. Их западный предел проходил у устья р. Ольдоя, несколько ниже слияния Шилки и Аргуни, а восточный -- несколько ниже устья р. Зеи. Проживали они также и вверх по р. Зее, примерно до устья Умлекана.
Дючеры, говорившие на языке тунгусской лингвистической ветви, вероятно близкие по языку к нанайцам и ульчам, проживали тогда по обоим берегам Амура ниже дауров, а также в низовьях p. Сунгари и Уссури. Это была довольно многочисленная народность.
Еще ниже по Амуру размещались предки современных нанайцев и ульчей. По языку они тоже относятся к южной ветви тунгусской группы.
В самых низовьях Амура обитали нивхи, которых русские в XVII -- начале XX в. называли гиляками. Кроме того, нивхи занимали также о. Сахалин. Тунгусы (эвенки, манегры) кочевали по горным хребтам бассейна Амура и по р. Амгуни. Впоследствии амгуиьские тунгусы образовали небольшую народность негидальцев. В Уссурийском же крае в XVII в. жили близкие к тунгусам орочи и удэгейцы.
Русские землепроходцы -- казаки и пришедшие вместе с" ними земледельцы-крестьяне, заняв Приамурье, начали застраивать и обживать этот край. По Амуру и его притокам они основали остроги и зимовья среди которых особенно были известны Албазин (1665 г.), Ачанский (1651 г.), Кумарский (1654 г.), Косогорский (1655 г.).|В актах 60--80-х гг. XVII в. упоминается более двадцати крестьянских слобод, деревень, заимок: Покровская, Усть-Аргунская, Перелешина, Игнашина, Паново, Монастырщина, Озерная, Андрюшкино (в 140 верстах ниже Албазина) и др. 1 . Началось пионерное освоение и заселение края русскими людьми. В 80-е гг. в Приамурье, по неполным данным, было уже около 800 русских пашенных крестьян, казаков и промышленников -- по масштабам Сибири XVII в. цифра весьма значительная. Как утверждает В. А. Александров, «к 80-м годам Амурский район оказался наиболее заселенным по сравнению со всем Забайкальем» 2 . Успехи в освоении Приамурья привели к тому, что Албазин-ский уезд снабжал хлебом Забайкалье и другие районы Восточной Сибири.
Местное население признало власть России и стало регулярно платить ясак русскому царю. Известно, что еще Хабаров в 1652--1653 гг. принял в русское подданство дауров, дючеров и натков. Его преемник служилый человек Онуфрий Степанов собирал ясак с населения всего Амура, а также низовьев рек Сунгари и Уссури. Об этом свидетельствует сохранившаяся в ЦГАДА рукописная книга «163 году (т. е. 1655 г.) ясачные даурские и дучерские и гилятцкие земли... приказного человека Онуфрия Степанова».
Как видим, успехи русских людей в освоении нового края были значительны. Маньчжуры, в 1644 г. захватившие Пекин и уничтожившие китайскую национальную государственность, с тревогой следили за усилением влияния Русского государства среди племен бассейнов Амура, Уссури и Сунгари, видевших в русском подданстве единственную гарантию своей безопасности. Потерпев неудачу во время вооруженных вторжении в русское Приамурье в 1652 и 1655 гг., маньчжуры в середине 50-х годов XVII в, насильственно переселяют дауров и часть дючеров на р. Наун (Нонни), т. е. в глубь Маньчжурии. Остальная часть дючеров была переведена в 1656 г. на р. Муданьцзян (Хурха) 1 . Это сразу же более чем вдвое сократило общую численность местного населения Приамурья-- до 20,2 тыс. чел. с учетом численности населения о. Сахалин и до 15,8 тыс. чел. об. п. без него и ухудшило положение русских казаков.
В 1656--1658 гг. Онуфрий Степанов под натиском превосходящих сил противника вынужден был отступить. Маньчжуры начинают вытеснять русских казаков из долин рек Сунгари 2 , Кумары и с правого берега-Амура. Часть казаков ушла в Нерчинск вверх па Амуру, а другая -- по р. Витиму в Илимский острог. Однако временные неудачи не остановили массового движения русских людей в «Новую райскую землю», как об-разно называли в Сибири благодатное Приамурье. В 1665 г. на Амуре был заложен Албазин, мощные стены которого служили надежным укрытием для мирных русских поселенцев.
Как пишет советский историк Г. В. Мелихов, «к 80-м годам XVII в. русские активизируют освоение земель в бассейне Амура и в особенности в его верховьях...
Канси решил пресечь продвижение русских открытыми военными действиями, в первую очередь против Албазина. Однако районы, где были расположены русские поселения, и в том числе Албазин, были для маньчжуров совсем неизвестными. Малоизвестными были и подступы к этим местам» 1 . Лишь по прошествии ряда лет, в течение которых маньчжуры изучали районы Северной Маньчжурии, не входившие в состав Цинской империи и считавшиеся внешней территорией, и создавали здесь базу для вторжения в русское Приамурье, военачальники Канси смогли выступить в поход.
Первая осада Албазина маньчжурами в июне 1685 г. длилась не долго. «Узнав об осаде Албазина, нерчинский воевода И. Е. Власов смог послать на помощь албазинцам лишь 100 человек и 2 пушки (из имевшихся в его распоряжении 331 нерчинских и приезжих служилых и промышленных людей). Но еще не успела подойти помощь, а половина защитников Албазина уже погибла, у оставшихся кончились воинские и съестные припасы. Тогда А. Толбузин решил сдать острог с условием, что оставшихся в живых маньчжуры пропустят в Нерчинск» 2 .
Агрессоры на Амуре закрепиться не смогли и откатились к своим базам, выдвинув лишь дальний форпост -- Айгунь.
Но русские казаки и крестьяне не собирались поступаться Амурским краем. В августе 1685 г. казаки под руководством А. Л. Толбузина вернулись обратно и восстановили Албазин. В ответ на это Канси выслал против них сильный отряд. С 7 июля 1686 г. по август 1687 г. длилась осада крепости. Несколько раз штурмовали крепость маньчжуры, но взять ее им так и не удалось. Как следует >из источников, к концу осады из 826 защитников Албазина в живых осталось только 150. Потери неприятеля исчислялись 2500 человек 1 . Осада крепости была прекращена в связи с тем, что начались дипломатические переговоры, закончившиеся, как известно, подписанием Нерчинского договора 1689 г.
С русской стороны полномочным послом был назначен окольничий Ф. А. Головин. С маньчжурской -- выделено 8 сановников. Переговоры проходили в районе г. Нерчинска. С маньчжурскими уполномоченными прибыло большое войско, насчитывавшее более 12 тыс. чел. и оснащенное артиллерией. Охрана, же русского посла состояла всего из 1500 стрельцов и казаков. Используя свое военное превосходство, маньчжуры несколько раз прерывали переговоры и устраивали провокационные демонстрации, имевшие целью запугать русскую делегацию.
В этих условиях 29 августа 1689 г. был заключен Нерчинский договор, невыгодный для России. Россия вынуждена была отказаться от Верхнего и части Среднего Амура, в течение более чем 40 лет принадлежавшего ей и в значительной мере уже освоенного русскими переселенцами. К Цинской империи отошли земли, никогда до этого ей не принадлежавшие, что признавали и сами маньчжуры. Об этом говорится в докладе высшего правительственного органа Цинской империи -- Военного совета (Цзюньцзичу) богдыхану Канси по случаю заключения Нерчинского договора: «Русские, чувствуя меру вашего благоволения к ним, вполне согласились с нашим послом касательно определения границ, и, таким образом, земли, лежащие на Северо-Востоке на пространстве нескольких тысяч ли и никогда раньше не принадлежавшие Китаю, вошли в состав ваших владений» 1 .
Согласно договору Албазин подлежал сносу, а Аргунский острог переносился на левый берег р. Аргуни. Маньчжуры, со своей стороны, отказались от необоснованных притязаний на русское Забайкалье (Нерчинский и Верхнеудинский уезды) и дали клятву не возводить строений на месте бывших русских острогов. В то же время огромная территория, лежащая к востоку от р. Зеи и до бассейна р. Уды, осталась не разграниченной «до иного благополучного времени» 2 . Ничего не говорилось в договоре и об обширном Уссурийском крае, не принадлежавшем Китаю. «Таким образом, граница не Пыла установлена в общепринятом смысле» 3 . Эта (первая) статья договора позволила России в середине XIX в. вновь поднять и положительно для себя разрешить вопрос о русско-китайском территориальном размежевании в Приамурье и Приморье.
Не будучи в состоянии изменить путем переговоров (и 1719, 1726--1727 и 1765 гг.) указанную статью Нерчинского договора, маньчжурское правительство пошло по пути ее сознательной фальсификации. В публикациях текста договора маньчжуры произвольно опускали эту ее часть и доводили на картах пограничную линию до моря, включая в свои владения, сверх того, и о. Сахалин. Вопреки здравому смыслу цинские, а затем и гоминьдановские историки и их преемники неоднократно предпринимали попытки «обосновать» территориальные притязания Цинской династии. Последним нелишне напомнить, что между интересами правящей маньчжурской верхушки и интересами собственно Китая, порабощенного в XVII в. Цинами, не было и нет ничего общего.
После заключения Нерчинского договора Приамурье обезлюдело. Русские казаки и крестьяне были вынуждены переселиться в Забайкалье, дауры и дючеры остались жить в центральных районах Маньчжурии, а маньчжурская колонизация не получила сколько-нибудь серьезного распространений так как клятвенное обязательство, данное маньчжурами, -- «земли до самого Албазина не заселять, а иметь там только караулы» -- препятствовало этому 1 . Обширный край, за исключением не размежеванных территорий между Удой и нижним течением Амура, населенных гольдами и гиляками, превратился почти в пустынную страну.
Русские казаки и крестьяне, оставившие берега Амура и переселившиеся в Нерчинское воеводство, долго не могли забыть привольной жизни в Приамурье} Даже в середине XIX в. потомки албазинцев называли Амурский край благословенной землей 2 . (Несмотря на условия Нерчинского договора, бывшие албазинцы, особенно в первые годы, часто целыми партиями отправлялись на Амур и занимались там охотой и рыбным промыслом.
В XVIII -- первой половине XIX в. Приамурье оставалось слабозаселенным и неосвоенным, так же как и соседняя Северная Маньчжурия. В то же время Сибирь, как Западная, так и Восточная, сравнительно быстро обживалась переселенцами-крестьянами и ссыльнопоселенцами; на увеличении ее народонаселения отражался также высокий естественный прирост аборигенов. Сравним ход движения населения в XVIII -- первой половине XIX в. на территории Сибири и Приамурья. По Сибири мы располагаем для этого материалами ревизий, по Приамурью же придется ограничиться данными середины XVII и XIX вв., так как сколько-нибудь полных и точных сведений о движении населения до окончательного включения края в состав России, к сожалению, не имеется.
Исторические источники свидетельствуют о быстрых темпах освоения Сибири в XVII в. и об увеличении численности ее коренного населения. По примерным данным В. К- Андреевича, в 1622 г. в Сибири было 15 050, и 1662 г. -- 70 000 и в 1677 г. -- 119 580 русских м. п.
Проследим, как шло освоение Сибири в XVII первой половине XIX. в. Движение ее населения в неизменных губернских границах начала XIX в. можно проиллюстрировать следующей таблицей. Если мы не примем во внимание явно неполные сведения X ревизии, то из таблицы следует, что за 138 лет, с I по IX ревизию, население Сибири увеличилось с 241 084 до 1 437 680 душ м. п., или почти на 500%. Учитывая, что между ревизиями проходило далеко не равное число нет, мы можем правильно определить темпы движения населения Сибири только на основании данных среднегодовом приросте населения от ревизии к ревизии. Темпы среднегодового прироста по району за 138 лет составили 1,25%, а если отбросить Х ревизию, то даже 1,30%.
|
Ревизии |
За какие годы |
% среднегодового прироста по району |
% среднегодового приросто по России в границах I ревизии |
|
|
I-II II-III III-IV V-VI VI-VII VII-VIII VIII-IX IX-X I-X |
1719-1744 1744-1762 1762-1782 1795-1811 1811-1815 1815-1833 1833-1850 1850-1857 1719-1857 |
0,96 1,38 1,70 0,86 6,26 0,01 1,87 0,84 1,25 |
0,66 0,94 1,02 0,91 0,42 0,99 0,64 0,66 0,81 |
Ускоренный прирост населения с I по IV ревизию можно объяснить как заселением этого района, так и, в первую очередь, повышенным естественным приростом. Советский историк А. Д. Колесников на основании широкого круга источников (ревизских и церковных) убедительно показал, что в XVIII --начале XIX в. население Западной Сибири увеличивалось преимущественно за счет повышенного естественного прироста, а переселения играли вспомогательную роль 1 . Та же картина наблюдалась и в Восточной Сибири. Этому способствовало наличие плодородных неосвоенных земель на юге Сибири, почти полное отсутствие крепостного права и татаро-турецкой угрозы. Характерно, что в XVIII в. в Сибири обосновалось немало неземледельческого населения и что подавляющая масса переселенцев направлялась сюда из северных губерний России, Архангельской и Вологодской.
Сохранились данные о количестве переселенцев, прибывших в Иркутскую губернию между III и IV ревизиями (с 1762 по 1782 г.). Всего их оказалось 1867 душ м. п., в том числе из Вологодской губернии пришло 744, а из Архангельской -- 394 души м. п. 2 . Это составило всего 1,35% населения губернии по III ревизии и свидетельствует о подчиненном значении миграций.
С IV по VI ревизию резкое замедление в темпах прироста сибирского населения, по-видимому, объясняется усиленной колонизацией Юга России (Новоросс ии, Северного Кавказа и Нижнего Поволжья). С VI ревизииприрост населения в районе снова увеличивается, так как к этому времени освоение Юга России вступает || завершающую фазу и ведущие колонизационные потоки устремляются в Сибирь, Южное и Северное Приуралье.
Однако темпы заселения Сибири нарастали постепенно, в течение первой половины XIX в. так и не превысив абсолютных показателей естественного прироста. Всего с V по X ревизию (с 1795 по 1857 г.) в Сибирь прибыло около 520 тыс. переселенцев, из которых примерно 350 тыс. приходится на долю ссыльнопоселенцев и членов их семей, а 170 тыс. -- на свободных переселенцев -- крестьян. В 1795--1815 гг. в Сибири осело 33 тыс. новоселов (все ссыльные), в 1815--1833 гг. -- 140 тыс. (120 тыс. ссыльных и 20 тыс. -- свободных), в 1834--1850 гг. -- 233 тыс. (140 тыс. ссыльных и 93 тыс. -- свободных) и в 1851--1857 гг. -- 114 тыс. (57 тыс. ссыльных и 57 тыс. -- свободных) 1 .
Хотя Сибирь и не стала в дореформенный период основным заселяемым районом России, но по темпам переселенческого движения она уступала только Северному Кавказу, Южному Приуралью, Новороссии и Южному Приуралью (Оренбургской губернии).
Губернаторские отчеты показывают, что подавляющая часть переселенцев прибывала в Тобольскую и Томскую губернии Сибири из Псковской, Смоленской, Курской, Витебской, Орловской и Калужской губерний 2 .
Материалы церковной статистики свидетельствуют о том, что уровень естественного прироста населения в Сибири был значительно выше, чем в среднем по России, и что в Западной Сибири он характеризовался более высокими показателями, чем в Восточной. Даже в годы национальных бедствий естественный прирост в Сибири оставался высоким. В 1813 г. в среднем по стране на 100 умерших приходилось 100 новорожденных, в большинстве центральных и западных губерний смертность намного превысила рождаемость, а в Сибири на 100 умерших пришлось 207 новорожденных. В 1830 г., когда вспыхнула эпидемия холеры, в России на 100 умерших приходилось 139 новорожденных, а в Сибири -- 188; в 1831 г. -- соответственно 113 и 195, в 1833 г. -- 121 и 195; в 1848 г. -- 89 и 143 и т. д. 1 . В течении 804--1849 гг. естественный прирост в Сибири был почти всегда выше среднего по стране (кроме 1837, 1843 и 1844 гг.) 2 . Здесь надо иметь в виду, что Сибирь не только располагала огромными излишками плодородной земли, но и практически не знала помещичьего землевладения. Кроме того, в XIX в. в Сибири почти не было эпидемий и голода, а последствия эпидемии холеры 1830 и 1848--1849 гг. сказались не так ощутимо. Все это не могло не способствовать более высокому естественному приросту, чем в большинстве районов Европейской России.
В то время как Сибирь заселялась и осваивалась русским народом и коренным населением этого района, Приамурье и Приморье оставались в таком же диком и безлюдном состоянии, как и в конце XVII в.
По данным второго Сибирского комитета, в середине "XIX в. во всей Маньчжурии насчитывалось не более 2 млн. жителей, а северная ее провинция Хэйлунцзян почти пустовала. Численность аборигенов, обитавших по обоим берегам Амура, определялась комитетом всего в 15 тыс. человек, причем проживали они на пространстве «от Сунгари до Уссури по обоим берегам Амура» 1 и далее на северо-восток от Уссури. Столь же редкое население было и на территории Уссурийского края 2 . Характерно, что численность местного населения на Среднем Амуре сильно сократилась: ороков, орочей и удэгейцев -- с 4,0 до 1,7 тыс. чел., а тунгусов -- с 4,0 до 2,1 тыс. чел. В то же время общее количество гольдов (нанайцев) и гиляков (нивхов), проживавших главным образом на не размежеванной территории, осталось почти неизменным.
Русское правительство не могло примириться с навязанными ему силой территориальными статьями Нерчинского договора 1689 г. Уже с начала XIX в. оно предпринимает ряд мер по пересмотру этого договора. В результате опросов крестьян и казаков, неоднократно бывавших на Амуре 3 , и исследований А. Ф. Миддендорфа в 1844 г. 4 и Г. И. Невельского в 1849--1855 гг. 5 удалось окончательно установить, что племена, обитавшие по нижнему и среднему течению Амура, никаких податей китайскому правительству не платили и в зависимости от него не находились.
Русские казаки и крестьяне доносили, что по верхнему течению р. Амура постоянного населения нет, а обитает «один малочисленный род тунгусов манягирей, которые в образе жизни очень сходны с якутами. Ма-нягири занимают правый берег р. Амура, а левый необитаем. Сюда заходят для звериных промыслов тунгусы Якутской области и частью нерчинские жители, не встречая ни малейшего стеснения от подданных Китая» 1 . В 1817 г. крестьянин А. Кудрявцев побывал на Амуре у гиляков 2 , причем выяснилось, что «народ этот никому не подвластен», как и его соседи натки, негидальцы и др. В 30-е гг. об этом же поведал беглый старовер Г. Васильев 3 .
И не случайно Второй Сибирский комитет пришел к такому заключению: «Сколько раз было совершено нашими казаками плавание по р. Амуру с начальных его притоков до устья и отсюда морем до Удского острога, они никогда не встречали господствующего народа и имели дело единственно с бродячими туземцами» 4 .
Располагая такими сведениями, Россия в 50-е гг. XIX в. вновь возбудила перед Китаем вопрос об окончательном разграничении в Приамурье. В 1854 г. в Пекин были посланы предложения приступить к переговорам. Исследования Амурской экспедиции (1850-- 1855 гг.) и политическая ситуация, сложившаяся на Тихом океане в середине XIX в., создавали основу для их проведения 5 .
16/28 мая 1858 г. был заключен Айгуньский договор. Согласно ему территория по левую сторону р. Амура, начиная от р. Аргуни до устья Р Амура, признавалась владельцем России. Земли же по правую сторону р. Амура, вниз по течению до р. Уссури, отныне считалось принадлежащими Китаю. Приморья временно оставалось в общем владении Китая и России. («от реки Уссури далее до моря находящиеся места и земли, впредь до определения по сим местам границы между двумя государствами, как ныне да будут в общем владении Дайцинского и Российкого государств») 1 . (Айгуньский договор предусматривал необходимость дальнейшего разграничения территории Уссурийского края.
Из текста Айгуньского договора следует, что в 1858 г. все земли, отошедшие к Цинской империи по Нерчинскому договору 1689 г., возвращены России не были. Так, земли по правому берегу р. Аргуни и Амура остались в составе Цинской империи, хотя во второй половине XVII в. здесь существовали русские крепости и земледельческие поселения (Аргунский, Кумарский остроги и др.). Договор 1858 г. возвратил России лишь часть утраченной территории, так. как в 50-е гг. XVII в. в состав Русского государства входили не только Приамурье, но и низовья Уссури и часть долины р. Сунгари «до гор». Вместе с тем Айгуньский договор был заключен в интересах обеих сторон, так как был направлен против возможных посягательств западноевропейских держав на какие-либо части Дальнего Востока или Маньчжурии. Это обстоятельство нашло свое отражение в преамбуле договора и в статье первой. В преамбуле говорится, что договор заключен «...ради большей, вечной, взаимной дружбы двух государств, для пользы их подданных и для охранения от иностранцев». В статье первой указывалось, что «по рекам Амуру, Сунгари и Уссури могут плавать только суда Дайцинского и Российского государств, всех же прочих иностранных государств судам по сим рекам плавать не должно» 1 .
«В подписанном две недели спустя, 1/13 июня 1858 г., русско-китайском Тяньцзиньском договоре признавалась необходимость уточнения границы между обоими государствами в ряде местностей... Во исполнение этой договоренности русский посланник в Китае Н. П. Игнатьев, выполнявший посреднические функции при переговорах между великим князем Гуном и англо-французскими представителями в Пекине осенью 1860 г., заключил с великим князем Гуном новый договор, подписанный в Пекине 2/14 ноября. По этому договору цинское правительство подтвердило условия Айгуньского договора 1858 г. и признало владением России территорию, расположенную к востоку, на которой, кстати сказать, не было ни постоянного маньчжурско-китайского населения, ни цинских властей» 2 .
Таким образом,(до Пекинскому договору 1860 г. восточная граница между Россией и Китаем была определена окончательна (по p. Амуру, Уссури, оз. Ханка и пространству от оз. Ханка до устья р. Тумыньцзян).
«Заключение Пекинского договора явилось огромным шагом вперед к установлению точной и постоянной границы между Россией и Китаем. Положен был конец вековому спору о Приамурье и неразграниченных землях. Достигнутое соглашение способствовало развитию мирных отношений между народами обеих стран, несмотря на агрессивный колониальный характер политики царизма и реакционную сущность цинского владычества в Китае...
Воссоединение Приамурья и Южно-Уссурийского края с Россией явилось центральным событием дальневосточной политики России в XIX в. Оно упрочило положение России на Тихом океане.
Политику России на Дальнем Востоке основоположники марксизма считали весьма гибкой и успешной. Энгельс писал, что на Дальнем Востоке Россия взяла реванш «за свое военное поражение под Севастополем». Основоположники марксизма подчеркивали, что вопрос о Приамурье возникал еще в XVII в. и был решен Россией мирным путем. Ф. Энгельс признавал положительное влияние России на присоединенные к ней области Азии и писал, что «Россия действительно играет прогрессивную роль по отношению к Востоку» 1 .
Характерно, что при заключении Пекинского договора цинское правительство не знало, имеются ли у него подданные в Приморье. Поэтому русское правительство взяло на себя следующее обязательство: «Если бы в вышеозначенных местах оказались поселения китайских подданных, то русское правительство обязуется оставить их на тех же местах и дозволить по-прежнему заниматься рыбными и звериными промыслами» 2 . Из этого следует, что цинское правительство лишь предполагало наличие в Уссурийском крае какого-то незначительного количества своих подданных, но не имело о них определенных сведений.
Таким образом, по Айгуньскому и Пекинскому договорам 1858--1860 гг. Россия вернула себе Приамурье, которое уже за 200 лет до того являлось частью Русского государства, и получила Приморье, фактически никогда не принадлежавшее Китаю.
На отошедшей к России территории Дальнего Востока во второй половине XIX в. образовались две области, Амурская и Приморская. К Приморской области были присоединены также северо-восточные районы Сибири, издавна принадлежавшие России. Без их территории " площадь Приморской области составляла 515 343,8, а Амурской -- 396 976,4 кв. верст -- всего 912 320,2 кв. верст 1 . Проживало здесь менее 20 тыс. чел. об. п. -- ничтожная величина по сравнению с такой огромной территорией. По существу, к России в 50-е гг. XIX в. отошли незаселенные и неосвоенные территории, находившиеся в гораздо более запущенном состоянии, чем в XVII в.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Заселение и освоение Приамурья и Приморья в 1850-1882 гг.
Рассмотрим подробнее, каковы были численность и состав населения Приамурья и Приморья в момент их присоединения к России и как затем осуществлялось освоение и заселение этого края до 80-х гг. XIX в., когда правительством были приняты новые, более энергичные и действенные меры для ускоренного развития края и, следовательно, началась уже, новая фаза в его истории 1 .
60--70-е гг. были тем начальным периодом, когда Приамурье и Приморье осваивались и заселялись небольшим количеством переселенцев. Тем не менее и в эти годы русские люди много сделали для развития края: было построено несколько городов, основано много поселений, освоены (главным образом в Амурской области) значительные посевные площади и т. д. Развитие края, безусловно, проходило бы более ускоренными темпами, если бы царские власти сразу же приняли решительные меры для облегчения положения всех желающих переселиться из Центра страны на Дальний Восток.
Население Приамурья и Приморья в 1858--1860 гг. можно разделить на:
1) коренных жителей края: тунгусов, гольдов (нанайцев), гиляков (нивхов), орочей и удэгейцев;
2) русских поселенцев, осевших в низовьях р. Амура (в Николаевском округе) с начала 50-х гг., т. е. до окончательного присоединения Приамурья к России, а также тунгусов и якутов, закочевавших сюда из соседних уездов Сибири.
Общая численность всего населения Приамурья и Приморья в середине XIX в. до начала русской колонизации края составляла всего около 17,7 тыс. чел. об. п.
По Нерчинскому договору 1689 г. территории Среднего (в значительной своей части) и Нижнего Амура и Уссурийского края остались не разграниченными. Местные племена -- гольды (нанайцы)-и гиляки (нивхи) -- считали себя совершенно независимыми. Не имея власти над этими народностями, маньчжуры ни в XVIII в., ни в момент подписания Айгуньского и Пекинского договоров не принимали мер к их выселению в глубь Маньчжурии. Проживавшие в Уссурийском крае орочи и гольды также не считались китайскими подданными, ибо их земли рассматривались цинскими властями как «внешняя территория».
После возвращения России низовьев Амура там было образовано два округа -- Николаевский и Софийский, а на территории Уссурийского края -- Уссурийский казачий округ и Южно-Уссурийский округ. На этой территории к началу 60-х гг. проживали 3873 гиляка, 3666 гольдов и 1656 орочей и удэгейцев, всего 9195 чел. об. п. 1 , не являвшихся китайскими подданными.
Кроме того еще до заключения Айгуньского и Пекинского договоров 1858--1860 гг. на Нижнем Амуре и в Приморье начали образовываться русские поселения и селиться переселенцы из Иркутской губернии и Забайкальской области (т. е. на землях будущей.Приморской области). В верховьях же Амура (то есть на территории будущей Амурской области) кочевало примерно 320 чел. об. п. тунгусов и якутов, состоявших в русском подданстве и зашедших сюда из Забайкальской и Якутской областей. В 1850 г. были основаны селения Петровское и город Николаевск, позднее -- Александровский пост в зал. Чихачева, Мариинский пост нa оз. Кизи и Константиновский пост в Императорской гавани. Тогда же возник Муравьевский пост на Южном Сахалине, в 1855 г. -- села Мариинско-Успенское, Сабах, Табах, Тыр, Воскресенское, Мало-Михайловское, Большое Михайловское, Хера (Георгиевское), Богородское, Иркутское на Нижнем Амуре. Здесь проживало 3456 чел. об. п. русских переселенцев и регулярных войск. Большая их часть размещалась в г. Николаевске -- 2045 чел. (1915 м. п. и 130 ж. п.). Крестьяне, переселившиеся в 1855 г. на Амур, еще не успели освоиться на новых местах и «были заняты постройкою домов, так что ими было расчищено под пашню мест весьма недостаточно» 2 . К 1858 г. численность русского населения в низовьях Амура, образовавших Николаевский округ Приморской области, вследствие перемещения войск несколько снизилась и составила 3399 чел. об. п. (2578 м. п. и 821 ж. п.). В то же время на территории округа по сравнению с 1856 г. значительно возросло количество женщин (с 433 до 821 чел.), что свидетельствует об известных успехах переселенческой политики В 1856 г. на территории будущей Амурской области было поставлено три русских поста: Зейский 3 , Кумарский и Хинганский 4 , однако заселение самой области начиналось лишь в 1857 г. Весной 1857 г. были двинуты вниз по Амуру первые три сотни вновь сформированного из забайкальцев Амурского конного казачьего полка. Водворение здесь казаков началось в первой половине июля 1857 г. Всего в течение 1857 г. на территории будущей Амурской области было основано 16 казачьих селений, значительная часть которых строилась на месте бывших даурских и русских поселений. Это станицы Иннокентьевская (первоначально называлась Нижнебуреинскои), Пашкова (Хинганская), Бибикова (Нарасун), Игнашина, Сгибнева, Албазин (на месте старого Албазина), Бейтонова, Толбузина, Оль-гинская, Кузнецова, Аносова, Кумарская, Казакевича, Корсакова, г. Благовещенск (Усть-Зейская станица), Касаткина (Халтан). При этом станица Игнашина была основана на месте бывшего даурского Лавкаева городка, станица Бейтонова -- на месте Десаулова городка и т. д.
К 1858 г. общая численность всего русского населения на территории будущей Амурской области достигла 2950 чел. об. п. (1850 казаков и 1100 чел. регулярных войск) 1 .
Таким образом, к моменту включения Приамурья в состав России в начале 1858 г. в крае проживало 6349 чел. об. п. русских (3399 на территории Приморской и 2950 -- будущей Амурской области). Все же рус-скоподданное население с учетом 320 тунгусов и якутов, кочевавших на территории будущей Амурской области, составляло 6669 чел. об. п. Следует иметь в виду, что китайских выходцев, или манз, в Приморье в период его присоединения к России было не только крайне мало, но они, кроме того, не являлись постоянными жителями этого края. М. И. Венюков справедливо указывал, что манзы обязаны своему пребыванию на Уссури «или бегству от преследований законов, или стремлением нажиться за счет туземцев, или через отыскание женьшеня» 1 . В отчете генерал-губернатора Восточной Сибири за 1862 г. указывается, что манзы -- это китайцы, «сосланные сюда на поселение из разных провинций Китая», которым было воспрещено брать с coбой жен или на местах «жениться на туземках» 2 .
Все источники позволяют сделать единственно правильный вывод, что манзы были случайными, временными жителями Дальнего Востока. Одни из них ссылались сюда за те или иные преступления, другие прибывали, чтобы поправить свои дела. Однако все они приходили сюда без жен и при первой же благоприятной возможности стремились вернуться на родину.
Кроме крайне незначительной группы этих собственно китайских выходцев, на территории Приморья и Приамурья проживало некоторое число аборигенов: манегров, бираров и гольдов, которые находились в формальной зависимости от маньчжурских властей. Манегры, родственные орочонам, проживали по течению р. Амура до впадения в него р. Бурей и, кроме того, в долине р. Зеи. Родственные им бирары обитали по р. Бурее и по Амуру.
О заселенности Дальнего Востока можно судить по сохранившимся географическим картам конца 50-х -- начала 60-х гг. XIX в. На карте «Амурской страны, присоединенной к России по Айгуньскому договору 16 мая 1858 г., подтвержденному Пекинским трактатом 2 ноября 1860 г.» 3 . видно, что тонкая цепочка населенных пунктов была разбросана по берегам Амура, Уссури и в Южно-Уссурийском крае, а вся остальная территория представляла собой почти безжизненную пустыню. Еще более показательна чрезвычайно подробная и обстоятельная карта части Приморской области, заключающей Приамурский и Приуссурийский края и прибрежье Восточного океана, составленная капитаном корпуса лесничих А. Ф. Будищевым в 1864 г. 1 . На карте обозначены все населенные пункты, находящиеся на территории Приморской области, с указанием национальной принадлежности проживающего в них населения. Описание этой карты дано автором в его работе «Леса Приамурского края» 2 . А. Ф. Будищев пишет в этой связи: «До прибытия русских в 1854 г. описываемый край был населен весьма мало... При взгляде на карту видно, что наиболее населена была южная часть края от Хуньчу-на до Ольгинского залива по морскому прибрежью и прибрежным речкам на этом пути, потом река Сучан с ее притоками..., далее по степени заселенности следует устье Амура... Потом линия по Амуру, занятая не столь многочисленными селениями гиляков, мангу (орочей) и гольдов. Затем следует Уссурийская линия, гораздо менее населенная гольдами, и поселения по p. Суйфуну, Дауби, Лефу, Пору (Хору), Бикину, Эма, Ваку, Хунгари..., окрестностям Императорского залива..., по р. Амгуни... и кое-где внутри страны... На все огромное пространство описываемого края... всех местных житедей едва ли насчитывается более 10 000 душ обоего пола» 3 .
Начиная с 1858 г. русских переселенцев в Приамурье становится значительно больше. Вообще 1858--1882 гг. можно разделить на два периода: а) 1858--1869 гг., когда на территорию Дальнего Востока прибывает значительное число казаков и крестьян из Сибири и Европейской России; б) 1870--1882 гг., когда приток в край русских переселенцев почти прекращается.
Рассмотрим этот процесс подробнее. Начнем с административно-территориального деления. После подписания Айгуньского договора 8 декабря 1858 г. Приамурский край был разделен на две области -- Амурскую Приморскую 1 .
Амурская область была образована из земель, находящихся на левом берегу р. Амура, начиная от соединения рек Шилки и Аргуни (то есть от границ Забайкальской и Якутской областей) до устья р. Уссури и границы с Приморской областью. Областным городом Амурской области стал Благовещенск.
В состав Приморской области кроме трех уездов бывшей Камчатской области (Петропавловского, Гижи-гинского и Удского) вошел Охотский уезд Якутской области. Кроме того, на территории Приморья, отошедшей к России в 1858 г., были созданы два новых уезда -- Николаевский и Софийский. Николаевск был основан еще 1 августа 1850 г., а г. Софийск -- 12 ноября 1858 г. 1 .
Указом от 29 декабря 1858 г. было создано Амурское казачье войско 2 «для охранения юго-восточной границы... и содержания сообщения по p. Амуру и Уссури». В состав этого войска включались переселяемые из Забайкальского войска в Амурскую и Приморскую области казаки и «нижние чины». Хотя Амурская область и не была разделена на уезды или округа, но территория Амурского казачьего войска всегда выделялась в особую административную единицу. На территории же Приморской области по указу от 29 декабря 1858 г. был создан Уссурийский казачий округ, в котором разместился Уссурийский пеший казачий батальон, до 1889 г. входивший в состав Амурского войска. Территория, отведенная для Амурского казачьего войска, определена в «Положении об Амурском казачьем войске», датированном 1 июня 1860 г. 3 . На территории Амурской области размещались Амурская конная казачья бригада в составе 1-го и 2-го Амурских казачьих полков и Амурский пеший казачий батальон. В Приморской области по Уссури «от устья до верховьев ее и затем по сухопутной границе России до морского прибрежья» 4 пред-полагалось разместить Уссурийский пеший казачий батальон. Уссурийский пеший казачий батальон был поселен, однако, только вдоль р. Уссури. Южнее же находился незаселенный Южно-Уссурийский край. Его границы тогда определялись следующим образом: «с запада на протяжении 450 верст, начиная от устья р. Ту-мень-Улы до с. Турий Рог на берегу оз. Ханка, границу края составляет государственная граница наша с Китайской империей. С севера границею края служит оз. Ханка и р. Сунгача, составляющие также часть нашей государственной границы. Северо-восточную границу края составляют р. Уссури, р. Улахе, р. Лефудин и р. Аввакумовка, впадающая в залив Св. Ольги. Юго-посточную и южную границу составляет Японское море» 1 .
В 1869 г. Южно-Уссурийский край был разделен на 4 округа: Суйфунский, Сучанский, Аввакумовский и Ханкайский 2 . В 1875 г. Сучанский округ был упразднен, а его территория присоединена к Суйфунскому округу 3 . В 1880 г. по приказу военного губернатора и командующего войсками Приморской области от 22 сентября деление Южно-Уссурийского края на округа было ликвидировано и был создан один Южно-Уссурийский округ, подразделявшийся на 6 участков: Суйфунский, Ханкайский, Верхнеуссурийский, Сучанский, Посьетский и Ольгинский.
Теперь посмотрим, как шло заселение При амурья и Приморья. Первое время обширный край заселялся казаками и крестьянами, однако переселенческое дело долго не налаживалось. Правительство нередко переходило от ограничений размеров переселенческого движения к формальному его поощрению, но ассигнований при этом выделяло недостаточно.
Для охраны юго-восточных границ России и содержения к формальному его поощрению, но ассигнований при этом выделяло недостаточно.
Для охраны юго-восточных границ России и содержания сообщения по р. Амуру и Уссури, в силу указов от 27 октября и 1 ноября 1856 г. 1 , в 1858--1862 гг. продолжалось водворение казаков Забайкальской области по pp. Амуру (в Амурской области) и Уссури (в Приморской области). Отчеты губернаторов показывают, что в Амурскую область за 1858--1862 гг. было переселено 10 576 чел. об. п. (в 1858 г. -- 4230, в 1859 г.-- 1442, в 1860 г. --2223, в 1861г.--1513 и в 1862 г.-- 1168 чел. об. п.), а в Приморскую -- 5401 чел. об. п. (в 1858 г. -- 1371, в 1859 г. -- 1618, в 1862 г. -- 2412 чел. об. п.) казаков. Всего забайкальскими казаками за период с 1858 по 1882 г. было основано 104 населенных пункта, в том числе в Амурской области 63 и в Приморской-- 41. Большая часть поселений была основана сразу же после переселения казаков, т.е. в 1858--1862 гг. В этот период в Амурской области возникло 55 поселений (в 1858 г. -- 30, в 1859 г. --18, в 1860 г. --2, в 1861 г.-- 2 и в 1862 г. -- 3), а в Приморской области в Ханкайском округе в 1879 г. -- 9 казачьих станиц, так как в это время в Приханкайскую низменность перешло около половины казаков Уссурийского казачьего батальона 2 . В 1862 г. переселение.забайкальских казаков на Дальний Восток приостановилось 3 , и с этого момента до 1895 г. край заселялся крестьянами и несколько меньше ссыльными, отставными солдатами, горожанами и т.д.
Кроме незначительного количества крестьян Иркутской губернии, поселившихся в низовьях р. Амура в 1855 г. (481 чел. об. п.), крестьянское население в крае отсутствовало до 1859 г. 8 декабря 1858 г. был утвержден журнал Второго Сибирского комитета, в котором излагались основные правила о свободном и казеннокоштном переселении крестьян в Приамурский край начиная с 1859 г., причем для указанных целей ежегодно отпускалось 100 тыс. руб. Генерал-губернатору Восточной Сибири было также разрешено выдавать крестьянам-переселенцам ссуды.на покупку скота, земледельческих орудий и т. д., не превышавшие 60 руб. на каждую семью.
Из отпускаемых на эти нужды 50 тыс. руб. 39 тыс. распределялись среди поселенцев Амурской области и лишь 11 тыс. -- Приморской 1 . С 1859 по 1861 г. переселения совершались на казенный счет, а с 1862 г. -- уже за счет самих переселенцев.
26 марта 1861 г. были изданы «Правила для поселения русских и иностранцев в Амурской и Приморской областях» 2 . В основу этих правил были положены начала добровольного льготного переселения с правом приобретения земли в собственность. Правила предписывали:
1. Всем желающим селиться в Амурской и Приморской областях отводить свободные участки казенной
3емли во временное владение или в полную собственность.
2. Желающим поселиться целым обществом, которое должно состоять не менее как из 15 семейств, отводить сплошной участок земли на пространстве не более 100 десятин на каждое семейство.
3. На пространстве от вершин р. Уссури и по ее течению к морю такие участки предоставлять в вечное и постоянное пользование всего общества. Общество имеет право продать участок другому обществу, состоящему не менее как из 15 семейств.
4. Во всех других местностях отведенные крестьянским обществам участки предоставлять в пользование на 20 лет бесплатно, однако последние права ни продавать, ни отчуждать не имеют.
Значительные льготы переселенцам давал указ Сената от 24 апреля 1861 г. Ha основании пункта десятого этого указа все переселившиеся на Дальний Восток на собственный счет освобождались от отбытия рекрутской повинности на десять наборов; кроме того, они навсегда освобождались от уплаты подушной подати и лишь по истечении двадцатилетнего срока (со дня издания указа) должны были уплачивать поземельную подать. С небольшими изменениями, которые будут рассмотрены в следующих главах, указанные правила и льготы действовали до 27 апреля 1901 г., когда в силу вступили уже иные, менее выгодные для крестьян-переселенцев, правила и законы.
Дальневосточный край в 60--70 гг. XIX в. заселялся переселенцами-крестьянами, ссыльнопоселенцами, временными поселенцами, отставными солдатами и забайкальскими казаками. При этом крестьянских переселенцев в этот первый период было сравнительно немного С 1858 по 1882 г. в Приморскую область переселилось 3892 чел. об. п. крестьян (из общего числа 16 432 русских переселенцев), а в Амурскую -- 8088 чел. (из общего числа 33 826 русских переселенцев)., С 1857 по 1862 г., как уже отмечалось, край заселялся преимущественно забайкальскими казаками.
В 1859 г. в Амурскую область прибыла первая партия крестьян в составе 207 чел. об. п., которые основали здесь 3 населенных пункта: Новоастраханское, Черемховское и Белогорье. Это были переселенцы из сибирских губерний и Таврической губернии. В следующем, 1860 г. приток переселенцев-крестьян значительно возрос: в Амурскую область переселилось 524 и в Приморскую -- 1654 чел. об. п., всего 2178 чел. об. п. Таким образом, в 1860 г. число переселившихся в край крестьян почти сравнялось с числом осевших здесь казаков (2223 чел. об. п.).
В Амурской области крестьянами было основано 4 новых населенных пункта: Воскресенское, Никольское, Александровское и Высокое. Это были главным образом выходцы из Енисейской и Забайкальской областей и небольшая часть переселенцев из Полтавской губернии. В Приморской области в 1860 г. переселенцы заложили 10 новых поселений (8 -- в Софийском округе и 2 -- в Николаевском).
Крестьянство заселяет в этот период более благоприятный для земледелия Софийский округ; приток переселенцев в Николаевский округ по сравнению с пятидесятыми годами сократился, а Южно-Уссурийский округ объектом колонизации еще не стал. Первая партия переселенцев в Софийский уезд Приморской области прибыла в августе 1860 г. 244 семейства крестьян-переселенцев, главным образом из Иркутской и Пермской губерний, спустились вниз по течению Амура и основали между Хабаровкой и Софийском 8 населенных пунктов: Воронежское, Вятское, Сарапульское, Яблоновое, Троицкое (Доля), Пермское (Мылки), Тамбовское (Горин), Жеребцовское. Они построили 218 домов, а всего в этих селениях проживало 1535 душ. об. п.
Кроме того, 26 семейств разместились в Николаевском округе, где были образованы деревни Када и Койма, в которых при поселении насчитывалось 26 дворов и 58 душ. м. п. и 61 ж. п. В 1860 г. в эти места усилился приток «торговых лиц», «водворяемых рабочих» и др. Для работ по «укреплению устьев р. Амура» сюда в этот же период прибыли 712 «водворяемых рабочих», а для осуществления торговых операций -- 86 чел. купцов и мещан 1 .
Заселение Южно-Уссурийского округа в 1860 г. только начиналось. Из других частей Приморской области (главным образом из Николаевского округа) сюда переселились 10 семейств, состоявших из 19 душ. м. п. и 26 душ ж. п. 2 . Лишь в 1861 г. эти новоселы основали первое крестьянское земледельческое поселение Фудин (Ветка Павловская) в Южно-Уссурийском округе. В 1860 г. здесь возникло несколько постов: Владивостокский, Новгородский, Новокиевский и Турий Рог. В отчете генерал-губернатора Восточной Сибири за 1860 г. все события, связанные с основанием постов, описаны следующим образом: «В течение навигации 1860 г... прибыли из Николаевска для занятия гаваней Владивостокской и Новгородской команды линейного № 4 батальона Восточной Сибири, и в обоих этих пунктах устроены укрепленные и вооруженные десантными орудиями посты Владивостокский и Новгородский... Независимо от сего для фактического занятия Уссурийского края и связи населения по р. Уссури с постами в упомянутых гаванях выставлены по р. Уссури 7 постов, из коих сильнейший... пост Турий Рог на северо-западном берегу оз. Ханка. Затем от оз. Ханка к посту Владивосток сделана просека для беспрепятственного сухопутного сообщения с постами в южных гаванях» 1 .
В 1861 г. а Амурскую область прибыло всего 249, а в Приморскую -- 163 чел. переселенцев-крестьян. Это была последняя партия государственных крестьян, водворенных на Амуре на казенный счет. В Амурскую область пришли крестьяне из Енисейской и Полтавской губерний, а в Приморскую -- главным образом из Иркутской губернии. На территории Амурской области было основано три новых крестьянских селения: Петропавловское, Богородское и Березовское. В Приморской области в 1861 г. крестьяне размещались только в Софийском уезде. В июне 1861 г. 17 семейств поселились при протоке р.. Амура между Воронежским и Вятским селениями и образовали здесь новое селение Малышев-ское, в котором было 17 дворов и 127 жителей (66 м. п. и 61 ж. п.). Кроме того, в 1861 г. в Софийском уезде было основано три новых населенных пункта (Малмыжское, Петропавловское и Нижнетамбовское), а при существующих уже военных постах Хабаровке и Софийске были образованы одноименные крестьянские поселения. Село Яблоновое было упразднено, а его жители перебрались в Хабаровку, так как место для заселения оказалось неудобным. В Николаевском округе в 1861 г. было водворено 251 чел. рабочих. Несмотря на реформу 1861 г. и на различные льготы на основании положения "26 марта 1861 г., приток крестьянских переселенцев на Дальний Восток в 1862 г. был ничтожен: в Амурскую область прибыло всего 76 душ. об. п. из Полтавской, Орловской, Тамбовской и Воронежской губерний. Они основали 6 новых поселений: Москвитинское, Семиозерное, Троицкое, Ключи, Павлово и Михайловское. Кроме того, в том же 1862 г. в Амурскую область переселились 12 семейств крестьян из селений Хабаровки, Троицкого и Пермского Софийского округа Приморской области 1 .
В Приморской области в 1862 г. продолжал осваиваться Софийский округ, в который из Восточной Сибири прибыло 38 чел. об. п. 2 , однако, благодаря переходу части крестьян в Амурскую область, общая численность сельского населения округа сократилась на 12 чел. об. п. В Николаевский и Южно-Уссурийский округа в 1862 г. переселения крестьян не замечалось. В 1862 г. в Софийском уезде размещенные здесь ранее крестьяне основали 5 новых поселений: Орловское, Оханское, Верхнетамбовское, Шелиховское и Литвинцевское.
В 1863--1868 гг. усилился приток крестьянских переселенцев в Амурскую область. Перевод же крестьян в Софийский и Николаевский округа до середины 90-х гг. XIX в. совершенно прекратился; некоторую прибыль давали только водворяемые сюда ссыльные, а также рабочие, приходящие для работы по укреплению устья р. Амура, и горожане. Следует, однако, указать, что ссыльные, отбывшие сроки наказания и поселенные на Амуре, как отмечалось в обзорах Приморской губернии, «только считались причисленными к... селениям и из них едва только десятая часть принялась за хозяйство, а прочие находятся в Николаевске и других местах у частных лиц в работе...» 3 .
Крестьянская колонизация Южно-Уссурийского края начинается с 1863 г., однако она проводилась преимущественно за счет переселений из Амурской области и Софийского и Николаевского округов Приморской области.
В 1863 г. в Амурскую область прибыло 936 чел. об. п. крестьян из Енисейской, Воронежской и Полтавской губерний, которыми были основаны 3 новых поселения: Непомнящее, Дмитровка и Петропавловское.
В Софийский округ тогда же переселилось всего 9 чел. об. п. из Иркутской губернии. Кроме того, отбывшими срок ссыльными в 1863 г. здесь образовано новое поселение Зеленый Бор. Это было последнее поселение, основанное в Софийском округе в 60--80-х гг. XIX в. Начиная с этого времени Софийский и Николаевский округа теряют часть осевших здесь крестьян. В 1863 г. крестьяне села Воронежского Софийского уезда пришли на оз. Ханка, где в том же году заложили новое Поселение Турий Рог, или Воронежское. В селе обосновалось 144 чел. об. п.
В 1864 г. в Амурскую область прибыло 1420, а в Приморскую -- всего 33 чел. об. п. В Амурскую область Шли крестьяне из Томской, Самарской, Астраханской, Воронежской и Полтавской губерний, а также из Забайкальской области. Благодаря им появилось 9 новых населенных пунктов: Соскаль, Сергеевка, Марково, Новотроицкое, Новопокровское, Ивановское, Томское, Васильевское и Красный Яр.
В Приморской области продолжался процесс смещения населения на юг, куда по-прежнему переселяются крестьяне из Софийского и Николаевского округов и все Новоселы, направлявшиеся в область. Всего в 1864 г. и Южно-Уссурийский край переселилось 382 чел. об. п. (и т. ч. 224 чел. из Софийского округа, 125 -- из Николаевского и 33 чел. об. п. -- из Сибири). Места выхода переселенцев удалось установить только по Софийскому округу. Часть крестьян сел Троицкого (150 чел. об. п.), Пермского (40 чел. об. п.), Оханского (3 чел. об. п.) и Тамбовского (7 чел. об. п.) перешли в гавань Ольги и основали там деревню Пермскую. Крестьяне же села Жеребцовского (24 чел. об. п.) переселились на р. Су-чан и основали там село Владимировку 1 . В том же году здесь были основаны еще 2 деревни: Александровская и Новинки (Теребиловка).
В 1865--1868 гг. в Амурскую область пришло довольно значительное количество крестьян (в 1865 г. -- 1132, в 1866 г.---914, в 1867 г. --1033, в 1868 г. -- 508 чел. об. п.). Как и ранее, это были выходцы из ряда южных губерний Европейской России и Украины (Самарской, Астраханской, Тамбовской, Харьковской и Полтавской) и Сибири (Енисейской и Томской). Они оседали главным образом по обоим берегам р. Зеи и по впадающим в нее речкам Томи и Будунде 2 . В 1865 г. новоселы основали в Амурской области два поселения: Самарское и Нижнебельское; в 1866 г. -- четыре: Влади-мировка, Андреевка, Заливное и Мезенцево; в 1868 г.-- одно Верхнебельское и в 1869 г. -- пять: Новое, Ново-димское, Крутилово, Ново-Завитое и Ново-Буреинское. В 1867 г. новых поселений основано не было. В 1869 г. в Амурскую область прибыло всего 123 чел. об. п., однако, благодаря выселению части крестьянского населения в соседний Южно-Уссурийский край, общая численность покинувших область превысила число переселившихся в нее на 132 чел. об. п. Новые селения в 1869 г. основывались уже преимущественно переселенцами прошлых лет, которые не успели еще разместиться или переходили на новые, более удобные для земледелия места.
B 1869 г. заканчивается первый, сравнительно интенсивный период в освоении и заселении Амурской области. По существу, то же самое можно сказать и о Приморской oблaсти, с той только разницей, что темпы ее освоения тогда значительно уступали темпам заселения Амурской. В Софийский и Николаевский округа в этот период прибыло лишь некоторое количество ссыльнопоселенцев (в 1865 г. -- 94, в 1869 г. -- 754 чел. об. п.), а Южно-Уссурийский округ заселялся исключительно переселенцами из Амурской области. Эта тенденция сохранялась в течение ряда лет.
С 1865 по 1869 г. в Южно-Уссурийский округ перешло из Амурской области 846 чел. об. п. (в 1865 г. -- 12, В 1866 г. --424, в 1867 г.--120, в 1868 г.--133 и в 1869 г. --.157 чел. об. п.). В 1865 г. в Южно-Уссурийском округе было основано лишь одно новое поселение -- Шкотово; в 1866 г. -- уже шесть: Троицкое, Камень-Рыболов, Астраханское, Никольское, Суйфунское (Раздольное) и Арзамасовка и в 1868 г. -- Красный Яр. В Николаевском уезде в 1867 г. поселенцы и ссыльные прежних лет водворения заложили 5 новых селений: Малый Амурчик, Какинское, Денисовка, Бровцына и Кабач.
Подводя итоги первому этапу в заселении Дальневосточного края (1858--1869 гг.), можно сделать следующие выводы.
1. Казачья колонизация Амурской области и Уссурийского края в 1858--1862 гг. проводилась успешно, но была прекращена с конца 1862 г. 1858 по 1869 г. в Амурской области осело 10 576 казаков и 6867 крестьян, а в Приморской -- 5401 казак и 2693 крестьянина. С 1858 по 1882 г., несмотря на то, что после 1862 г. казаки на Дальний Восток уже не переходили, соотношение числа переселенцев казаков и крестьян оставалось более предпочтительным для казаков: по Приморской области учтены 5401 казак и 3892 крестьянина, а по Амурской -- 10 576 казаков и 8088 крестьян.
2. Наибольшее распространение крестьянская коло- низация получила в Амурской области. Всего туда в 1858--1869 гг. прибыло 6867 чел. об. п. крестьян. Приморская же область в этот период осваивалась гораздо медленнее. Туда за это же время переселилось лишь 2693 чел. об. п. крестьян. С 1865 г. начинается водворение крестьян Амурской области в Южно-Уссурийский округ, в 1860--1869 гг. поддержанное движением части крестьянского населения северных округов Приморской области (Николаевского и Софийского). Приток населения из Сибири и Европейской России был совершенно ничтожен и выражался в единичных цифрах.
3. С 1850 по 1869 г. на территории Дальнего Востока было основано 193 казачьих и крестьянских поселения и 4 города. В Амурской области на 1 августа 1869 г. значилось уже 109 поселений, а в Приморской -- 84. В Амурской области население размещалось в 69 казачьих станицах, 39 крестьянских селениях и в г. Благовещенске 1 .Населенные пункты были вытянуты в одну линию на 1696 верст "по левому берегу р. Амура, и только в некоторых местах, главным образом в окрестностях Благовещенска, они несколько углублялись внутрь страны. В Приморской области население размещалось в 28 станицах, 50 крестьянских селениях, 3-х городах и 3-х военных постах. Казачьи станицы располагались по правому берегу р. Уссури от ее устья до истоков. Последним казачьим поселением к югу был поселок Марковский, основанный в 1867 г. на р. Сунгаче, недалеко от ее впадения в р. Уссури. В Софийском и Николаевском округах русское население, как и в Амурской области, разместилось по берегам Амура. В Софийском округе в 1869 г. было 19 селений (1 город, 1 военный пост и 17 крестьянских поселений), а в Николаевском -- 21 селение (1 город и 20 крестьянских селений).
В Южно-Уссурийском округе русское население в 1869 г. размещалось в 13 крестьянских селениях, 1 городе и 2-х военных постах. Поселения эти были разбросаны по многочисленным рекам края: Лефу, Суйфун, Сучан, Даубихе, Майхе и т. д.
Кроме казаков, крестьян и ссыльнопоселенцев, в период с 1858 по 1869 г. некоторое влияние на заселение и освоение Дальнего Востока оказали прибывавшие сюда чины регулярной армии и временные рабочие и служащие, занятые на золотых приисках Амурской области. Число жителей городов Амурской и Приморской областей в 1858--1869 гг. увеличивалось крайне медленно и главным образом за счет притока военнослужащих, ссыльнопоселенцев, приисковых рабочих и крестьян.
Население единственного города Амурской области Благовещенска с 1860 по 1869 г. возросло с 1874 до 3344 чел. об. п. Среди жителей заметно выделялись военнослужащие, временно > пребывавшие в городе (в 1860 г. --1380, в 1863 г. --1401, в 1864 г.--1298, в 1869 г. -- 816 чел.). Количество постоянных городских жителей возрастало медленно (1860 г. -- 103 чел., в 1862 г. -- 501 чел. об. п.). В 1869 г. в городе насчитывалось 79 казенных и 188 частных домов, 11 магазинов, 106 мелочных лавок и 24 питейных заведения 1 .
Вся торговля Амурской области была сосредоточена в Благовещенске -- центре хлебородной местности. Кроме того, Благовещенск являлся единственным пунктом в области, где осуществлялись торговые связи с соседней Маньчжурией. Торговый оборот города за 1868 г. достиг 1 млн. 400 тыс. руб., в то время как за 1865 г. он не превышал и 600 тыс. руб. 2 . Все торговые сношения с Маньчжурией ограничивались в 60-е гг. Айгунем и прилегающей к нему местностью. Торговый оборот с Маньчжурией к концу 60-х гг. составлял более 0,5 млн. руб. в год 3 .
В приморских городах с 1861 по 1871 г. население увеличилось всего на 763 чел. об. п. (с 6917 до 7680 чел. об. п.). Характерной их особенностью в указанный период было то, что они служили местами дислокации воинских частей. В 1861 г. в городах проживало 4812 военнослужащих, а в 1871 г, -- 4644. Численность купечества и мещанства хотя и увеличивалась, но недостаточно быстро: в 1861 г. -- 117, а в 1871 г. -- 395 чел. об. п. ,
Николаевск являлся военно-административным центром. На развитие торговли этот патриарх городов Приамурья существенного влияния не оказывал. В обзоре Николаевского округа по этому поводу сказано: «Главный пункт торговли в Николаевском округе есть Мариинско-Успенское селение. В нем имеется 15 торговых заведений и преимущественно главную роль играет торговля крепкими напитками» 4 . Софийск также не смог стать центром экономической жизни округа, а Хабаровка являлась тогда обычным военным постом. И в Софийске и в Хабаровка большую часть населения составляли военнослужащие. То же можно было сказать и о г. Владивосток.
Все русское население Приамурья и Приморья с 1858 по 1869 г. возросло на 32 935 чел. об. п., в том числе в Амурской области на 18 642 и в Приморской -- на 14 293. В Амурской области оно увеличилось с 2950 до 23 837, а в Приморской -- с 3456 до 19 222 чел. об. п. Роль естественного прироста в общем движении населения была второстепенной. К сожалению, более или менее полными данными о естественном приросте за 60-е гг. мы располагаем только по одной Амурской области, так как попытки наладить учет естественного движения населения в Приморской области в рассматриваемый период положительных результатов не дали 1 . По Амурской области за период с 1858 по 1869 г. естественный прирост составил лишь 2723 чел. об. п., "а механический -- 18 642. В Приморской же области, судя по всем имеющимся данным, естественный прирост был значительно ниже, чем в Амурской, так как там сказывались более высокий удельный вес военнослужащих и гораздо меньшее количество женщин. Так, в Амурской области в 1860 г. было 5337 мужчин и 3538 женщин 2 , а к 1 января 1869 г. -- соответственно 12 869 и 10 461 3 . В Приморской же области в 1863 г. было 12 096 мужчин и всего 4708 женщин 4 , а в 1870 г. -- 12 808 и 6410 5 . Таким образом, хотя в Амурской и Приморской областях количественное соотношение полов постепенно изменялось в пользу женского пола, в Амурской области оно было гораздо предпочтительнее в течение всего рассматриваемого периода.
Итак, несмотря на недостаточность мер по колонизации Дальнего Востока, край этот все же довольно успешно заселялся и осваивался русскими людьми уже в 60-х гг. XIX в. Особенно большие успехи были достигнуты в заселении Амурской области, колонизация же Приморья в 60-е гг. в сколько-нибудь значительных масштабах еще не развернулась.
Успехи в деле заселения Дальнего Востока особенно заметны на фоне переселенческого движения в Сибирь и другие районы России.
Переселенческое движение в пореформенный период являлось одним из проявлений закономерностей капиталистического развития и связано было с процессом образования избыточного сельского населения. Однако царизм, желая обеспечить помещиков Европейской России дешевой рабочей силой, не только не оказывал действенной помощи переселенцам, а напротив, старался всячески ограничить переселение. Кроме того, в первые пореформенные годы Новороссия, Заволжье, Северный Кавказ поглощали пришлых крестьян, зачастую нанимавшихся батраками, сезонными рабочими и т. д. В 60--70-х гг. в Сибирь из Европейской России в среднем переселялось около 12 тыс. чел. в год. Эта цифра в несколько раз уступала показателям естественного прироста населения Сибири в то время.
Небольшие размеры легально дозволенного миграционного движения на окраины обусловливались законодательной политикой царизма. Разрешение на переселение в 60--70-е гг. XIX в. получить было очень трудно.
В 1866 г. было запрещено переселение государственных крестьян. Они были переданы из ведения Министерства государственных имуществ в ведение общекрестьянских учреждений, переведены на выкуп и лишены права пользоваться правительственными кредитами, которые они получали на основании закона 1844 г.
Однако для Дальнего Востока в 1861 г. было сделано исключение. Крестьяне получили право переселяться в Амурскую и Приморскую области за свой счет без всякой государственной помощи.) Однако и этого оказалось достаточно для сравнительно успешного заселения края. Обживался Дальний Восток, особенно в первые годы освоения, в чрезвычайно трудных условиях. Путь на Амур при отсутствии железной дороги был долог и труден. Крестьяне ехали на подводах, шли пешком, таща на себе семена, хозяйственный скарб и земледельческие орудия. Невольно приходят на ум рассказы о первых фермерах Калифорнии, двигавшихся в «обетованную землю» через пустыни Канзаса.
Выходили переселенцы в дорогу рано -- в конце марта, апреле или начале мая. Добравшись до Томска, останавливались на продолжительный отдых. Закупив лошадей, ехали на телегах и в фургонах до Читы или Сретенска. Здесь рубили плоты или баржи и сплавлялись до Благовещенска. Естественно, что дорожные расходы были весьма значительны. Средней семье из шести человек требовалось не менее 300 руб. 1 . Бывали случаи, когда переселенцы добирались до Амура два-три года и более 2 . Пускаться в такой путь могли только более или менее состоятельные крестьяне. Однако далеко не все из них доходили до места назначения. Как отмечал сибирский публицист Н. М. Ядринцев, «многие шедшие на Амур истощали энергию и средства и принуждены были оставаться в Западной и Восточной Сибири» 1 . Отчеты амурского губернатора показывают, что из получивших разрешение на переселение в Амурскую область в 1866--1871 гг. дошло до Амура менее трети (получили разрешение 8893 чел., а дошло 2720 чел., или 30,59 %) 2 -
Даже в тех случаях, когда переселенцы получали правительственную помощь, мелочная опека невежественных чиновников сводила ее на нет. Так, первым переселенцам, прибывшим в 1860 г. в Софийский округ, было приказано занять места между устьем р. Уссури и г. Софийском. Вот как описывает встречу с переселенцами писатель С. В. Максимов. «Пароход бросил якорь. Мы вышли на берег. Толпа крестьян и ребятишек окружила нас. Оказались переселенцы. «Из какой губернии?» -- «Из Тамбовской». Мы видим на берегу целую поленницу белых мешков и спрашиваем. Оказывается, провиант, выданный переселенцам; в мешках мука. «Хороша ли?» -- «Шибко подмоченная, солоделая, -- квас, стало быть, хорошо варить», -- заметил какой-то остряк. «Хорошо и квас, -- ответил один из толпы, -- а хорошо и так бросить; никуда эта мука негодящая. Мы этакой на родине-то своей и телятам не месили. Дожди теперь идут, а она у нас загнила вся; черви завелись». -- «Отчего мешки у вас ничем не покрыты?» -- «Нам и себя-то покрыть нечем, а об мешках с мукой нам и думать не приходится...»
Делать на новых местах хлебопашцу было нечего. Они просили разрешения сесть на Бараге..., вымаливали себе места на Амуре между реками Уссури и Зеей. Нет! Им назначено выполнять «государеву задачу» в суровых и мрачных низовьях Амура» 1 .
Не лучше обстояли дела и у амурских казаков. Систематическое переселение их из Забайкалья на Амур началось в 1857 г. Перед этим осенью 1856 г. по сотням Забайкальского войска разослано было объявление с вызовом желающих. Власти обещали доставить добровольцев на новые места на баржах, освободив их на два года от службы и выдав двухлетнее содержание и 15-рублевое единовременное пособие 2 . Однако на деле все оказалось иначе. Казаки рассчитывали поселиться близ Албазина, в местах, знакомых им по звериному промыслу, а их отвезли к Благовещенску. Взять с собой им разрешили только самое необходимое, и переселенцы еще в пути стали бедствовать. После этого охотников почти не находилось и переселение приняло принудительный характер.
Места для станиц выбирались офицерами и чиновниками, часто не имевшими никакого представления о природных условиях нового края. С баржи, лодки или парохода отводился более или менее подходящий участок, где и вкапывался столб с четко написанным названием новой станицы. Переселенцы «часто в горестном недоумении лазили по окрестностям, отыскивая места сколько-нибудь удобные для земледелия, бабы выли, дети болели и вымирали в болотистой и нездоровой местности» 3 .
Крестьяне хотя бы могли перейти на другое место, казаки же зачастую не имели такой возможности. И все же, несмотря на препятствия, заселение русскими крестьянами и казаками Дальнего Востока продолжалось.
Рассмотрим теперь, хотя бы в самых общих чертах, каких успехов добились русские люди в хозяйственном освоении Приамурья и Приморья.
В течение 60-х гг. XIX в. русские переселенцы-крестьяне много сделали для хозяйственного освоения Дальнего Востока. Особенно больших успехов они достигли в Амурской области. Если в 1864 г. крестьяне Амурской области смогли продать 25 000 пудов хлеба, то в 1868 г. -- уже более 120 000 1 . Главной житницей области стала плодородная Амуро-Зейская равнина, хлеборобы которой к 70-м гг. добились сравнительно высокой степени благосостояния. Всего в 1869 г. в Амурской области было посеяно 163 211 пудов хлеба (ржи и пшеницы), а собрано 878 980 пудов. Таким образом, урожай составил сам-5,4. Крестьяне, свободные от податей и повинностей, наделенные в избытке пашней и имевшие надежный рынок для сбыта своей продукции, собрали, в 1869 г. по 67,5 пудов пищевого хлеба на душу (было посеяно 72 942, а собрано 394 227 пудов) 2 . Это дало им большие излишки хлеба, так как, по расчетам того времени, на душу в год требовалось 20 пудов и еще 4 пуда на посев. Излишки закупали казна и администрация прииска Д. И. Бенардаки на р. Джалинде. Только на золотые прииски тогда уходило до 30 000 пудов хлеба. Кроме того, в 1868 г. на р. Зее, в 40 верстах от Благовещенска, открылся винокуренный завод, потреблявший до 40 000 пудов хлеба в год.
Успехи крестьян Дальнего Востока в развитии сельского хозяйства в значительной мере объяснялись их экономической самостоятельностью, меньшей зависимостью от невежественных чиновников. Так, военный губернатор Амурской области, .посетив раскольничьи селения на Призейской равнине, нашел их в цветущем со- стоянии уже на третий год со дня основания. «Славно вы живете, братцы, -- говорил он крестьянам, -- гoраздо лучше, чем казаки, даром, что у них Амур под боком. Отчего бы.эта разница?» -- «А батюшка, ваше превосходительство, оттого, что мы от начальства подальше...» 1 .
Совершенно в другом положении находились амурские казаки, которые были обременены военной службой, почтовой повинностью и не имели возможности с таким же упорством заниматься сельским хозяйством, как это_ делали крестьяне. В 1869 г. на каждую душу казачьего населения было собрано по 36 пудов хлеба, т. е. излишки были невелики (посеяно 88 104, а собрано 472 262 пуда хлеба при среднем урожае сам-5,5). И хотя кое-где, особенно близ Благовещенска, казакам жилось неплохо, в большинстве станиц они едва сводили концы с концами, так как им были отведены неудобные для земледелия места. 4 Многие селения затапливались во время наводнений. Поэтому к 1869 г. казаки некоторых станиц переселились подальше от затопляемой поймы Амура. Так, в Амурской конной бригаде были перенесены на более возвышенные места станицы Покров- екая, Толбузина, Ваганова, Ушакова, Игнатьева; в Амурском пешем батальоне -- Радде, Добрая, Венцеля, Квашнина, Дежнева и Головина. Здесь же казаки ликвидировали станицы Поликарпову и Новгородскую 1 , а на их месте построили станции. По подсчетам 1869 г., "/5 всех казачьих семей бедствовали 2 .
Амурские казаки горько сетовали на судьбу. «Какое тут житье, -- обыкновенно говорили они, -- зимой есть нечего, с голоду умирай, а летом от гнуса ни самому, ни скотине деваться некуда... Теперь возьмем про хлеб. С весны он всегда, растет хорошо: высокий, густой, просто сердце радуется. Глядишь, летом или водой зальет, или дождем сгноит, червяк поест, и не соберешь ты почти ничего за свои труды...» 3 .
Жители города Благовещенска также занимались земледелием и собирали в 1869 г. по 4 пуда хлеба на душу. В целом же на каждую душу об. п. в 1869 г. по области приходилось 39 пудов. Это свидетельствует о том, что продовольственная проблема в Амурской области была решена успешно уже в середине 60-х гг. XIX в. Значительные излишки хлеба продавались в соседние Приморскую и даже Забайкальскую области.
Население Амурской области было сравнительно хорошо обеспечено и рабочим скотом. В 1869 г. в области, по примерным данным, насчитывалось 11 130 лошадей (по 3,3 на каждый казачий двор и 3,1 -- на крестьянский), 18 499 голов рогатого скота (до 4,6 на казачий и 6,7 -- на крестьянский двор), 2415 овец и коз и 5030 свиней 4 .
Характерной особенностью земледелия Амурской и Приморской областей было то, что крестьяне предпочитали обрабатывать казенную землю. По всей Амурской области с 1858 по 1869 г. было отведено в собственность всего 979 десятин земли на сумму 2937 руб. 1 .
В гораздо более тяжелом положении в рассматриваемый период оказалась Приморская область. Хлеб и другое продовольствие приходилось сюда ввозить из соседней Амурской области и Маньчжурии, а в первые годы даже из Европейской России. П. Ф. Унтербергер отмечал, что в «первые годы после, присоединения края к России хлеб в виде ржаной муки доставлялся контрагентом Пализеном морским путем из Кронштадта... Тогда пуд ржаной муки обходился с доставкой в Приморскую область с лишком 2 рубля» 2 . Нехватку хлеба в области следует объяснить:
а) малочисленностью земледельческого крестьянского населения (в 1879 г. всего 2693 чел. об. п. при общей численности населения 19 222 чел. об. п.);
б) неудачным выбором мест под поселения и поля, в силу чего поселенцы неоднократно лишались урожая вследствие наводнений;
в) присутствием в области значительного числа военнослужащих.
Пожалуй, в самом тяжелом положении в Приморской области находился Николаевский округ, в котором проживало незначительное количество крестьянского населения (в 1861 г. -- 701, в 1863 г. --747, в 1871 г.-- 967 чел. об. п.) и природные условия которого были наименее благоприятными для развития земледелия. В 1869 г. здесь было обработано около 305 десятин пахотной земли, отведено под огороды 225,5* и под сенокосы 621 десятину 1 . Хлебопашество в округе развивалось крайне слабо. Наилучшие земли находились в районе сел Мариинско-Успенского, Иркутского, Богородского, Михайловского и Воскресенского. В 1868 г. здесь под яровыми и озимые отвели 170 десятин. Было посеяно 1700, а собрано 5728 пудов, т. е. средний урожай оказался сам-три 2 . В округе ежегодно не хватало около 16 000 пудов хлеба 3 . Округ обеспечивал себя собственным хлебом немногим более чем на треть.
Гораздо лучше здесь было развито огородничество. Главное место среди культур занимал картофель (на пуд посаженного родилось не менее 10 пудов), затем шла капуста, огурцы и т. д. Крестьяне, проживавшие около Николаевска, в больших количествах ввозили в город выращенные ими овощи, а также птицу, яйца, рыбу и т. д. и на вырученные деньги покупали готовый хлеб 4 .
Сенокосов в округе хватало, но частые наводнения, главным образом в конце лета, затопляли и уносили много сена. В 1868 г., например, было унесено водой 20 125 копен сена, или 100 725 пудов (около 50% всего заготовленного сена). Скотоводством на Нижнем Амуре серьезно не занимались. В 1869 г. у русского населения было всего 911 голов крупного и мелкого рогатого скота, причем в 1868 г. из-за нехватки кормов в округе погибло более 100 голов рогатого скота и 50 лошадей 5 .
Большое развитие в округе получило рыболовство, которым занимались все жители без исключения. Рыба здесь являлась главным источником продовольствия. С середины июня по октябрь население ловило и заготовляло на зиму горбушу и кету, а затем открывало промысел калуги. Звериный промысел в 60-х гг. не был еще оценен должным образом 1 .
В несколько лучшем положении оказался Софийский (Хабаровский) округ. Северная его часть не подходила для занятий земледелием, зато южная находилась в более благоприятных условиях и мало чем отличалась от соседних районов Амурской области.
Переселившиеся в 1860 г. на берега Амура крестьяне сразу же приступили к хлебопашеству и строительству домов, но по неопытности места для пашни выбрали на безлесных низких лугах и островах. Разработка этих угодий больших усилий не потребовала, и весной 1861 г. крестьяне существовавших тогда 8 селений, в которых насчитывалось 218 семейств и 490 работников, засеяли 280 десятин. Хлеб уродился превосходный, и новоселы даже рассчитывали получить урожай сам-20; но августовское наводнение затопило пашни, и весь хлеб сгнил под водой, которая сошла только в начале октября.
После горького урока 1861 г. переселенцы приступили к разработке земель на более сухих местах, покрытых непроходимым лесом. Поэтому в 1862 г. земли под пашню было обработано значительно меньше, а именно: 290 семейств, в которых имелось 530 работников, распахали в лесах 140 десятин, посеяли 1184 пуда зерновых и собрали 2019 пудов. Таким образом, средний урожай по округу составил всего самполтора.
В 1863 г. крестьяне приготовили под пашню 209 десятин земли и посеяли 2038 пудов. Средний урожай выдался сам-2 ?.
В 1864 г. под пашню было разработано 214 десятин, посеяно 2210 и собрано 5773 пуда, т. е. средний урожай составил по-прежнему сам-2 1\2- Несколько более высокий урожай получили в 1865 г., когда было распахано 282 десятины, посеяно 2239 и собрано 7924 пуда, т. е. средний урожай выдался сам-З1/2г. Наибольший же в Софийском округе урожай был снят в 1867 г., когда резко возросли как размеры посевных площадей, так и количество высеянного хлеба. Крестьяне посеяли на 495 десятинах 4043 пуда и сняли 25 656 пудов зерновых и других культур. Средний урожай достиг сам-6.
В 1868 г. посевная площадь возросла до 595 десятин, а количество высеянного хлеба -- до 4809 пудов. Однако год оказался неурожайным. Было собрано всего 10 029 пудов хлеба при среднем урожае сам-2. В 1869 г. урожай несколько превысил сам-4 (посеяли 3659, а собрали около 15 000 пудов на площади 453 десятины) .
Таким образом, в Софийском округе, несмотря на неблагоприятные условия в течение ряда лет, земледелие в 60-х гг. развивалось довольно успешно, посевные площади возросли с 280 до 595 десятин, повысились в среднем и размеры урожаев. И все же своего хлеба не хватало и здесь. По расчетам М. И. Венюкова, к концу 60-х гг. потребность в нем составляла около 56 тыс. пудов, в то время как сбор наиболее урожайного 1867 г. достиг только 25 656 пудов, т. е. недостача составила 30,5 тыс. пудов. В 1869 г. не хватало 41 тыс. пудов. Как видно из всего сказанного, для развития зернового хозяйства округ располагал всем необходимым, и только малочисленность крестьянского населения и уход его в более благоприятный для земледелия Уссурийский край были причиной того, что нехватка продовольствия ощущалась здесь не только в 60-е гг., но даже в начале XX в.
Гораздо успешнее в округе развивалось огородничество так что крестьяне вскоре смогли снабжать овощами городских жителей. Так, если в 1861 г. с огородов было снято картофеля 1200, редьки 420, моркови 130 пу-дов и капусты 1750 вилков, то в 1867 г -- картофеля 40 641 моркови 315, редьки 780, свеклы 441, репы 520, брюквы 563 пуда, капусты 48 626 вилков и огурцов
Гольды и гиляки, проживавшие между Хабаровкой и Троицким, при содействии русских стали употреблять овощи в пищу и начали заниматься огородничеством.
Скотоводство в округе развивалось слабо. Прибывшие в 1860 г. переселенцы имели 302 головы скота (лошадей 203, быков и коров 99). В 1862 г., благодаря покупкам в долг у казны, численность его возросла до 994 голов (лошадей - 650, крупного рогатого скота -- 310 и овец - 34). В 1869 г. здесь насчитывалось уже 1403 головы (лошадей - 552, рогатого скота - 766, баранов и овец - 15, свиней - 70). Частые падежи от нехватки" кормов в зимнее время препятствовали развитию скотоводства.
Рыболовство здесь не имело такого значения, как в Николаевском округе. Тем не менее оно служило большим подспорьем в хозяйстве русского крестьянина. Одной кеты за несколько дней каждое семейство могло заготовить и засолить на целый год.
Звероловством русское крестьянство в Софийском уезде как и во всем Приамурье, занималось мало: обычно добывали лишь лисиц, которые продавались по цене от 5 до 15 руб. за шкурку.
На территории Уссурийского казачьего округа земледелие не получило такого распространения, как в Амурской области. В 1869 г. здесь обрабатывалось всего 2350 десятин пашни. Урожай был таким же, как и На территории соседней Приморской области наблюдалась несколько иная картина. Удельный вес и численность крестьянского населения в 60-е гг. здесь были меньшими, чем в Амурской области, а неземледельческое население -- несоизмеримо большим.
Освоение Южно-Уссурийского округа в 60-е гг. по существу еще только начиналось. Здесь было много удобных для- земледелия мест (особенно около оз. Ханка) , но переселенцы из Европейской России и Сибири стали оседать в крае лишь с 1863 г.
Рассмотрим теперь изменения в численности и размещении коренного населения в 60-е гг. и ход освоения и заселения Приамурья и Приморья в 1870--1882 гг.
Численность коренного населения Приамурья и Приморья в момент присоединения к России составляла всего 11,7 тыс. чел. об. п. (в том числе 4 тыс. гольдов, 1,7 тыс. - ороков, орочей и удэгейцев, 2,1 тыс. тунгусов и 3,9 тыс. гиляков), причем подавляющая их часть проживала на территории низовьев р. Амура (т. е. будущих Николаевского и Софийского округов) и не зависела от Китая. Ороки, орочи и удэгейцы Южно-Уссурийского края также не считались китайскими подданными, так как его территория не входила в состав Цинской империи.
Численность проживавших в Приморской области гольдов, гиляков и орочонов, а также тунгусов Амурской области в 60-е гг. изменилась весьма незначительно Численность гольдов с конца 50-х гг. по 1869 г. сократилась с 4,0 тыс. до 3,6 тыс. чел., но это сокращение было вызвано переселением части гольдов Амурской области в Маньчжурию. В Приморской области их число уменьшилось незначительно. Некоторое сокращение, кроме того, было вызвано эпидемией кори, распространившейся в Приамурье в 1863 г. 1 .
Количество гиляков, проживавших главным образом на территории Николаевского округа, сократилось с начала 50-х гг. XIX в. по 1869 г. с 3,9 тыс. до 3,7 тыс. чел. об. п. по той же причине 2 . В целом же численность гиляков с середины XVII в. уменьшилась довольно значительно (с 4,3 тыс. до 3,7 тыс. чел.), так как прежде здесь также часто имели место эпидемии оспы (например, в 1691 г., в 60-х гг. XVIII в. и т. д.).
Количество тунгусов, проживавших в Амурской области, как уже отмечалось, сократилось с 2,1 тыс. до 1,3 тыс. чел., благодаря выселению части их в Маньчжурию в 1858--1859 гг., однако после 1867 г. многие из них вернулись обратно. Численность ороков, орочей и удэгейцев в 50--60-х гг. XIX в. не претерпела почти никаких изменений. В целом можно сделать вывод, что в рассматриваемый период количество аборигенов уменьшилось с 11,7 тыс. до 10,3 тыс. чел. об. п.
Рассмотрим теперь ход освоения и заселения Дальнего Востока в 70-е гг. XIX в.
В 1870--1882 гг. в Амурскую область переселилось всего 1221, а в Приморскую -- 1199 чел. об. п. крестьян, т. е. значительно меньше, чем за период с 1858 по 1869 г. Казаки же в этот период вообще не переселялись на Дальний Восток. В более благоприятном положении находилась, как и ранее, Амурская область, куда переселялось несколько больше крестьян. Кроме того, для работы на золотых приисках сюда ежегодно приезжало много рабочих. Наконец, увеличивается приток городского населения в г. Благовещенск.
Количество ежегодно прибывавших на Дальний Восток крестьян в 70-е гг. было невелико, так как и в этот период большинство из них не доходили до места назначения из-за «истощения средств». Так, в 1877 г. в Амурскую область переселилось всего 350 крестьян, что составило лишь 15% общего числа получивших разрешение на переселение в область 1 . В рассматриваемый период больше всего крестьян переселилось в Амурскую область: в 1877 г. -- 350, в 1881 г,--173 и в 1871 г. -- 149 чел., меньше всего в 1874 г. -- 29, в 1875 г. -- 15 и в 1878 г.-- 46 чел. В 1882 г. крестьянского переселения в пределы области вообще не было. В целом же число переселенцев, хотя и незначительно, начало несколько возрастать с 1878 г. (в 1878 г. -- 46, в 1879 г.-- 52, в 1880 г.--136, в 1881 г.--173 чел.), но в 1882 г. неожиданно упало до нуля.
В 70-е гг. незначительный приток переселенцев-крестьян наблюдался только в Южно-Уссурийском крае, причем больше всего крестьян прибыло сюда в начале 70-х гг. (в 1870 г. -- 456, в 1871 г. --78, в 1872 г. -- 21.1 чел. об. п.). Затем это число резко сократилось (в 1873 г.--13, в 1874г. --20, в 1875г. --40, в 1876 г. -- 16, в 1877 г. --61, в 1878 г.-- 21 и в 1879 г. -- 12 чел.). С начала 80-х гг. происходит некоторое увеличение числа переселенцев (в 1880 г. -- 78, в 1881 г. -- 82 и в 1882 г. -- ПО чел. об. п.), однако, как мы видим, оно далеко не достигает уровня начала 70-х и тем более 60-х гг.
Нельзя сказать, чтобы ослабление и без того далеко недостаточных темпов освоения Дальнего Востока не волновало местные власти. И в 70-е, и в начале 80-х гг. в своих «всеподданнейших отчетах» они неоднократно просили облегчить положение крестьян и на местах водворения выдавать им необходимое пособие на «обзаведение хозяйством». Так, в отчете о состоянии Амурской области за 1881 г. отмечалось, что «переселенцы совершают переселение на собственное свое иждивение и только в Иркутске получают по 30 рублей на семью и затем в Благовещенске тоже по 30 рублей в ссуду на первоначальное обзаведение», что совершенно недостаточно «вследствие высоких цен в Амурской области на рабочий скот и другие хозяйственные принадлежности» 1 . Это не дает возможности переселенцу «обзавестись всем необходимым, чтобы стать самостоятельным хозяином-земледельцем, но даже бывает недостаточно на первоначальное содержание семьи до приискания работы» 2 .
Но, несмотря на трудности, новоселы и ранее прибывшие крестьяне основали в 70-х гг. несколько новых поселений. Почти все они осели в Амурской области. В 1870 г. выходцами из Тобольской, Томской, Самарской, Астраханской, Воронежской и Тамбовской губерний были образованы селения Нововоскресенское, Гиль-чин и Вознесеновка 3 . В том же году переселенцы из Амурской и Якутской областей построили в Южно-Уссурийском крае селения Алмазовка, Ильинка, Петропавловское и Михайловка. Впрочем, из этих селений к концу 80-х гг. остались только Михайловка и Ильинка. Петропавловское было «упразднено» за «неудобностью избранного места», а Алмазовка слилась с образованным в 1873 г. селением Богословкой и потеряла при этом свое название. Как видим, переселенцы не сдавались и снова и снова искали свою судьбу...
В 1871 г. переселенцы из Томской и Самарской губерний основали на р. Бурее селение Бахирево. В Приморской области в 1871 г. новых крестьянских селений нe заводилось, но возникла казачья станица Черняева.
В 1872 г. в Амурской области были заложены 2 казачьих станицы -- Самарская и Столбовская, а в Южно-Уссурийском крае -- крестьянское "селение Казакевичево. В 1873 г. в Амурской области казаки поставили новые поселки Биджановский, Новокумарский, Ключевский, Коврижки и Мариинский, перейдя в них из затопляемых наводнением станиц Низменной, Раддевской и Помпеевской.|; Кроме того, раскольники-крестьяне заложили в области селение Кустовоздвиженское. В Южно-Уссурийском крае в 1873 г. было основано только одно новое селение -- Богословка.
В 1874г. в Амурской области раскольники-беспоповцы, прибывшие из Томской, Пермской и Самарской губерний, заселили новое селение Домоткань на р. Бурее, а казаки -- выходцы из станицы Низменной -- поселок Башуринский. В Южно-Уссурийском крае в том году новых поселений не образовывалось.
В 1875 г. в Амурской области переселенцы из Тамбовской и Самарской губерний заложили лишь одно новое поселение -- Тамбовка, а в 1876 г. выходцы из Воронежской, Харьковской и Полтавской губерний -- деревни Петропавловка и Коршуновка. В Южно-Уссурийском крае в 1876 г. переселенцами из Финляндии был построен поселок Або.
В 1877 г. переведенцы из Енисейской и Астраханской губерний и Донской области заложили в Амурской области на р. Белой деревню Вознесенскую. В Южно-Уссурийском крае в это время на р. Амбабира было образовано селение Занадворовка. В 1878 г. новые селения основывались только в Амурской области. Переселенцы из Тамбовской, Воронежской и Харьковской губерний образовали здесь селение Покровское на р. Зее, выселок Левченков на р. Диме и 5 заимок. В 1879 г. крестьяне построили в области лишь одну новую заимку, а казаки -- Асташинский выселок.
Гораздо более серьезные перемены произошли в Южно-Уссурийском крае. В 1879 г. 2615 чел. об. п. казаков Уссурийского казачьего округа переселились на территорию Ханкайского округа Южно-Уссурийского края. Они образовали здесь 9 новых населенных пунктов: станицы Платоново-Александровскую и Полтавскую и поселки Комиссаровский, Нестеровский, Богуславский (Лесной), Благодатный, Фадеевский, Александро-Ни-кольский и Константиновский. Это привело к сокращению численности казачьего населения Уссурийского казачьего округа почти наполовину и к «упразднению» здесь четырех станиц (Дьяченкова, Киселева, Будогос-ского и Пашкова). Численность населения почти во всех оставшихся селениях сильно уменьшилась (кроме трех поселков -- Лончакова, Козловского и Васильева).
В 1880 г. выходцы из Самарской, Тамбовской, Воронежской, Полтавской губерний и Донской области основали селения Малая Сазанка на р. Зее и Ильинское на р. Диме, а также одну новую заимку. В Южно-Уссурийском крае возникло только одно новое крестьянское селение -- Покр овка.
В 1881 г. переселенцы из Томской, Тамбовской, Черниговской, Полтавской, Екатеринославской и Астраханской губерний основали в Амурской области селения Лазаревка на р. Маньчжурке, Нижнеполтавка, Иннокенревское на р. Половинке, Малиновка и Киселевка на р. Бурее. В Приморской области в 1881 г. новых селений не возникло.
В 1882 г. на территории Дальнего Востока было образовано лишь одно новое поселение -- казачий поселок Барановский-Оренбургский в Ханкайском подрайоне Южно-Уссурийского округа.
В 70-е гг. правительство продолжало придерживаться политики ограничения миграций. Однако, по мере разорения малоземельных и безземельных крестьян и роста числа крестьян-собственников, темпы переселенческого движения постепенно возрастали, хотя само оно, оставаясь юридически самовольным, приходило во все большее противоречие с правительственной политикой.
В 70-е гг. XIX в. продолжается заселение Новороссии и Заволжья. Одновременно с этим резко возрастают темпы освоения Кубанской области. Как показывают губернаторские отчеты, в 1870--1882 гг. сюда прибыло около 300 тыс. новоселов. Близость густонаселенных губерний Украины и России (Полтавской, Воронежской, Тамбовской), а также тучные черноземы слабозаселенного Причерноморья определяли движение из Центpa. Увеличивается и приток переселенцев в Сибирь. В основном это были бывшие помещичьи и государственные крестьяне, получившие в свое время разрешение на переселение в Амурскую или Приморскую области, но не дошедшие до места назначения 1 . Поэтому если в Амурскую область в. 1870--1882 гг. прибыло всего 1221, а в Приморскую -- 1199 чел. об. п. новоселов, то в Томской их оказалось 50 тыс., в Тобольской -- 35 тыс., в Акмолинской -- 16 тыс. и в Енисейской -- 15 тыс. чел. Таким образом, без сколько-нибудь значительной помощи со стороны государства Дальний Восток не мог успешно заселяться, так как для этого требовались весьма значительные средства. Кроме того, в Западной Сибири и Казахстане имелись еще огромные резервы земель, да и добраться туда было намного легче. Все это ставило Дальний Восток в невыгодное положение не только по сравнению с Северным Кавказом или Заволжьем, но и с Западной Сибирью и Казахстаном.
Как уже указывалось, в 70-е гг. XIX в. в пределы Амурской области резко возрос приток временно проживающего населения, которое направлялось в основном на разработки золотых приисков. Это были главным образом выходцы из соседних сибирских губерний -- Томской, Енисейской и др.
Из 13 963 чел. временного населения, учтенного в Амурской области в 1870--1882 гг., на 1874 г. приходится 3214, 1877 г. -- 5769, 1881 г. -- 1055 и 1882 г. -- 1479 чел.
Золотые прииски находились в Амурской области преимущественно в верховьях Амура и по системам притоков р. Зеи 1 . Число их стало быстро увеличиваться в 70-е гг. В 1869 г. в Амурской области был только один золотой прииск Д. И. Бенардаки (на р. Джалинде в бассейне р. Зеи) 2 . В 1880 г. разрабатывалось 13 золотых приисков, на которых было добыто более 235 пудов золота 1 , а в 1881 г. -- 14 2 . Таким образом, в 70-е гг. в Амурской области резко возрастает численность неземледельческого приискового населения (если в 1868 г. приисковых рабочих было всего 776, то в 1881 г. -- уже 4204 чел.).
На территории же Приморской области золотопромышленность в 70-е гг. еще не получила значительного развития, а приток ссыльного населения практически Прекратился.
Второй характерной особенностью этого периода является быстрый рост населения городов, намного опережающий рост всего населения края вообще и сельского в частности, причем особенно заметно эта тенденция прослеживается на примере города Благовещенска.
Следовательно, в 70-е гг. численность населения увеличивалась главным образом за счет притока неземледельческих контингентов. Приток же крестьянства резко сократился. Приморье в эти годы еще не стало основным районом колонизации края. Как земледельческое, так и неземледельческое население оседало преимущественно в Амурской области. В Приморской же области прирост был слабым и продолжал осваиваться только Южно-Уссурийский край, причем в конце 70-х гг. происходит перемещение казачьего населения из долины р. Уссури на плодородную Приханкайскую равнину.
Земледелие в 70-е гг. оставалось на уровне 60-х гг., 1, в связи с ростом численности неземледельческого населения, нехватка сельскохозяйственных продуктов в начале 80-х гг. сказывалась еще ощутимее.
Как же изменялась в 70-е гг. численность аборигенов и пришлого населения? Численность коренного населения увеличилась незначительно. Если в 1869 г. в Амурской и Приморской областях было учтено 10,3тыс. аборигенов, то к 1881 г. их стало 13,2 тыс.
Рассмотрим движение населения в отдельных национальных группах. В Амурской области численность тунгусов увеличилась с 1,3 тыс. до 1,9 тыс. чел. Количество гольдов (нанайцев), проживавших в Софийском и Уссурийском казачьем округах Приморской области, сохранилось на одном и том же уровне (3628 чел. об. п. в 1869--1871 гг. и 3605 -- в 1881 г.). В то время как в Софийском округе число их даже возросло -- с 3203 до 3360 чел. об. п., то в Уссурийском казачьем округе произошла резкая убыль -- с 425 до 245 чел. об. п. Объясняется она сильной эпидемией оспы, свирепствовавшей здесь в 1877 г. Новая эпидемия оспы 1881 г. привела к новому сокращению численности гольдов и орочей в этом районе 1 .
Количество орочей и удэгейцев, живших в Софийском, Уссурийском казачьем и Южно-Уссурийском округах, возросло с 1869 по 1881 г. с 1683 до 2682 чел. об. п. Впрочем, такой существенный прирост может объясняться недостаточно полным их учетом в конце 60-х гг. и более качественной переписью в 1879--1881 гг. в Южно-Уссурийском крае, так как именно здесь их число с 1869--1871 гг. по 1881 г. увеличилось с 635 до 1212 чел. об. п.
Численность гиляков (нивхов), обитавших в Николаевском округе и северной части Софийского, возросла за 70-е гг. с 3707 до 5000 чел. об. п. Иначе говоря, из всех аборигенов наибольший прирост дали нивхи.
Из всех приведенных данных можно сделать следующий вывод. В 70-е гг. XIX в. жизнь аборигенов Дальнего Востока отличалась большей стабильностью, чем прежде. Если в отдельных районах края и имели место эпидемии оспы, кори и т. д., то в других наблюдался значительный прирост населения, который компенсировал убыль. Сокращение численности коренного населения, наблюдавшееся в XVIII -- первой половине XIX в., вскоре после включения края в состав России прекратилось. Контакт амурских племен с русским крестьянством, благодаря которому они приобщались к земледелию (главным образом огородничеству) и скотоводству, безусловно оказал на них положительное влияние. Организация школ для обучения детей аборигенов (как это было сделано в Николаевском округе), защита их от произвола пришлого китайско-манзовского населения также принесли им пользу.
Численность пришлого китайского населения в течение 70-х гг. почти не менялась. Однако именно в 70-е гг. происходит важнейшее качественное изменение в составе китайских выходцев в Южно-Уссурийском крае: становится меньше временных, сезонных китайских работников, а также звероловов, искателей женьшеня и т. д.
Приток китайского земледельческого населения в Южно-Уссурийский край во второй половине 70-х гг. XIX в., по всей вероятности, связан с процессом освоения и заселения Центральной Маньчжурии. В 1878 г. было, наконец, отменено запрещение китаянкам переходить за Великую стену, и с этого времени колонизационная волна китайцев полилась в Маньчжурию в заметных размерах: уже в 1881 г. в Хуланьчэньской области (в районе Харбина) проживало около 200 000 китайских семей 1 .
Как следует из материалов переписи 1878 г., подавляющая часть манз пришла в пределы Южно-Уссурийского края уже в 70-е гг. XIX в.
В 1882 г. китайцы начинают усиленно заселять и осваивать соседнюю с Южно-Уссурийским краем Гиринскую провинцию Маньчжурии, и особенно Хуньчуньскую, Нингутайскую и Саньсинскую области этой провинции.
Эти действия Пекина были продиктованы отнюдь не заинтересованностью в экономическом развитии Маньчжурии, а политическими соображениями, попытками под воздействием англичан добиться пересмотра русско-китайской границы в районе, прилегающем к заливу Посьета.
Поскольку переселенцев из внутренних районов Китая приходило явно недостаточно, китайские власти распорядились, чтобы к весне 1883 г. подданные Китая, временно проживавшие в Южно-Уссурийском крае, переселились в пределы Гиринской провинции. Города Нин-. гута и Хуньчунь были расширены и отстроены, а на русско-китайской границе напротив караулов Полтавский и Турий Рог были заложены новые города 1 . Маньчжурию наводнили китайские войска, а административные центры были перенесены почти на самую границу (в г. Санчакоу, Удагоу и Хуньчунь) 2 .
Имеющиеся материалы свидетельствуют о том, что в течение 80-х гг. XIX в. происходит сокращение численности манзовского населения на территории Южно-Уссурийского края. Впрочем, с середины 70-х гг. в Южно-Уссурийском крае появляются китайцы совершенно иного типа -- китайские рабочие, выписанные русскими властями для строительных работ. Развитие капитализма на Дальнем Востоке в эти годы вступило в такую фазу, что появился ощутимый спрос на рабочие руки. Последствия колониальной политики западных держав в Китае вызвали массовое разорение китайского крестьянства. Спасаясь от нужды, китайская беднота эмигрировала в страны Тихого океана, в первую очередь в США, наводняя рынок дешевой рабочей силы. Дальневосточные капиталисты, несшие большие расходы по найму рабочих в центральных районах России, охотно воспользовались возможностью «сэкономить». Вот почему в 1875. г. из Чжилийской и Шаньдунской провинций Китая было вывезено 150 человек китайских рабочих по контракту на два года 1 . Это открыло китайским выходцам двери в Приморье. Впрочем, контингент китайских рабочих стал значительным только в 90-е гг. XIX в., а в 70 -- начале 80-х гг. численность их была небольшой. В 1881--1882 гг. во Владивостоке их насчитывалось всего 3456 чел.
Как видим, к концу 70-х гг. в Амурской и северных частях Приморской области Софийском, Николаевском и Уссурийском казачьем округах) доминировало русское население.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Трудовой подвиг украинского и русского крестьянства
В 80-е гг. XIX в. царское правительство было вынуждено облегчить условия переселения крестьян из центральных малоземельных губерний на окраины, хотя право на миграцию получили только сравнительно зажиточные хозяева, располагавшие необходимыми средствами на переезд и обзаведение всем необходимым на новых местах. 10 июля 1881 г. были утверждены Временные правила о переселении крестьян на свободные казенные земли. Новоселам отводилось не более 8 десятин земли на душу, за что надлежало вносить оброчную подать 1 . Правила эти так и не были опубликованы, хотя и активизировали заселение окраин, особенно Сибири. Для Дальнего же Востока они не могли иметь большого значения в силу его крайней удаленности от губерний выхода.
Удаленность и недостаточная заселенность Приморской области русскими переселенцами сказывались на освоении Южно-Уссурийского округа. Северные районы Приморской области и Амурская область заселялись также медленно.
В 1882 г. генерал-губернатор Восточной Сибири Д. Г. Анучин рекомендовал организовать перевоз русских крестьян морем на казенный счет 2 . Это предложение было принято, и начиная с 1883 г. через Одесский порт в Южно-Уссурийский край направляются первые партии новоселов. Преимущество отдавалось жителям губерний Левобережной Украины, особенно страдавшим от малоземелья и перенаселенности. Обусловливалось это бедствие как высоким удельным весом в этих губерниях (Полтавской, Черниговской и Харьковской) помещичьего землевладения, так и сокращением размеров крестьянских наделов в связи с социальным расслоением в деревне и повышенным естественным приростом населения. Левобережная Украина, кроме того, была сравнительно близка к южным портам, а отсутствие здесь развитой промышленности не позволяло обезземеленному крестьянству найти сколько-нибудь надежные источники существования.
1 июня 1882 г. были опубликованы специальные правила о казеннокоштном переселении в Южно-Уссурийский край, согласно которым из Европейской России ежегодно должны были переселяться 250 семей крестьян 1 . Кроме казеннокоштного переселения в 80--90-е гг. практиковалось и своекоштное. Для поощрения этого движения 26 января 1882 г. были изданы новые правила, которые имели много общего с правилами 1861 г. 2 . Изменения состояли только в том, что льготы, предоставлявшиеся прежде всем переселенцам -- как русским подданным, так и иностранцам, теперь распространялись только на русских подданных.
Правила о казеннокоштных и своекоштных переселенцах 1882 г. и усилившееся к этому времени обезземеливание крестьян в Европейской России привели к резкому увеличению численности переселенцев на Дальний Восток. На казенный счет в 1883--1885 гг. в Южно-Уссурийский край было перевезено 4698 чел. об. п. 3 . Но с 1884 г. обнаруживается другая тенденция: появились желающие поселиться в Южно-Уссурийском крае на собственный счет. Разрешение на это было получено, и уже в 1884 г. туда прибыло без помощи от казны 254, а в 1885 г. -- 908 чел. об. п. 4 . С 1886 г. казеннокоштное водворение было вообще заменено своекоштным, хотя за последним были сохранены все льготы, предоставленные казеннокоштным переселенцам. Всего за период с 1883 по 1885 г. на переселение крестьян за счет казны было израсходовано несколько более 1 млн. руб. 5 . Оно было вновь возобновлено в небольших размерах с 1895 г. (в 1895 г. было переселено 148, в 1896 г. --262, в 1897 г.-- 287, в 1898 г. --533 и в 1899 г. --1101 чел. Об. П.) 1 .
Иначе говоря, и в 80--90-е гг. перевод крестьян на Дальний Восток осуществлялся преимущественно за счет самих крестьян. Всего с 1883 по 1899 г. в Южно-Уссурийский край морем прибыло 41 314 чел. об. п., в том числе 7029 чел. об. п. казеннокоштных переселенцев, или лишь 17,16%. С 1902 г., в связи с окончанием постройки Китайской Восточной железной дороги, перевозка морем была вообще прекращена и переселенцы стали использовать новый вид транспорта, что значительно сократило время и стоимость их проезда. Всего за период с 1883 по 1901 г. в Южно-Уссурийский край было перевезено морем 55 208 чел. об. п. 2 .
Заселение Приамурья и Приморья после 1901 г. Осуществлялось исключительно за счет своекоштных переселенцев. Все новоселы по прибытии на Дальний Восток могли получить 100-десятинный земельный надел на каждую семью; все недоимки с них слагались, кроме того, им предоставлялась свобода «от государственных сборов» в течение 5 лет 3 . Оказывалась также помощь и в приобретении сельскохозяйственных орудий. В то же время разрешение на переселение в Амурскую или Приморскую области предоставлялось лишь сравнительно обеспеченным крестьянам, так как требовалось, чтобы каждая семья привезла с собой не менее 600 руб. и могла обзавестись на новом месте всем необходимым. Таким образом, и в 80--90-е гг. XIX в. сельская беднота не имела возможности переселяться на Дальний Восток.
Политика царского правительства, как и прежде, была направлена на обеспечение помещичьих хозяйств земледельческих районов Европейской России дешевой рабочей силой. Только экономически устойчивые середняцкие хозяйства могли получить разрешение на переселение в Сибирь и на Дальний Восток. В 1883-- 1885 гг., правда, были предприняты некоторые меры к перемещению крестьян на казенный счет, т. е. дозволено переселение экономически маломощного сельского населения, но уже с 1886 г. правительство вернулось к своей традиционной политике поощрения переселения своекоштного зажиточного крестьянства.
В административно-территориальном делении Приморья и Приамурья в эти годы существенных изменений не произошло 1 . В 1884 г. из состава Приморской области в самостоятельную административную единицу выделился остров Сахалин, однако мы не рассматриваем его в настоящей работе. В 1891 г. военный пост Хабаровка получил статус города и в 1893 г. был переименован в город Хабаровск; Владивосток был возведен в степень города в 1876 г. и только с 1888 г. вошел в состав Приморской области и сделался ее губернским центром 2 . Наконец, в 1896 г. город Софийск был переименован в селение Софийское, а Софийский округ -- в Хабаровский в тех же границах. В том же году был создан Приморский горный округ. В 1898 г. центр Южно-Уссурийского округа -- село Никольское -- преобразуется в город Никольск-Уссурийский. В Амурской Же области в 1883--1905 гг. никаких административных преобразований не было.
В 1883--1905 гг. Амурская и Приморская области заселялись и осваивались преимущественно за счет переселения крестьян и частично (с 1895 г.) казаков с территории Европейской России. Число выходцев из Сибири резко снижается. В 1850--1882 гг. в Амурскую и Приморскую области прибыло 63 633 чел. об. п. (35 676 -- в Амурскую и 27 957 чел. об. п. -- в Приморскую), причем на долю сибиряков приходилось 39 481 чел. об. п., или 62,04% общего числа переселенцев (в Амурской -- 27 588 чел., или 77,33%, а в Приморской -- 11893 чел., или 42,54%).
С 1882 по 1905 г. в Амурскую и Приморскую области прибыло уже 166 384 чел. об. п. (67 650 чел. об. п.--B Амурскую и 98 734 -- в Приморскую), однако на долю переселенцев из Сибири пришлось всего 3803 чел. об. п., или 2,28% всех новоселов (в Амурской области 2933 чел. об. п., или 4,34%, а в Приморской -- 870 чел. об. п., или 0,88%).
В 80--90-е гг. крестьянство по-прежнему предпочитало поселяться в Амурской области и Южно-Уссурийском округе Приморской области. Переселение крестьянства в Хабаровский округ и казачества -- в Уссурийский казачий округ началось только в середине 90-х гг. XIX в. Удский же округ Приморской области в указанный период практически не заселялся.
Темпы заселения характеризовались тогда большой неравномерностью. Однако в целом можно выделить следующие основные закономерности. До 1893 г. большая часть крестьян устремлялась в Южно-Уссурийский округ Приморской области. Этому способствовала удаленность Амурской области, куда приходилось добираться сухим путем, в то время как в Южно-Уссурийский край можно было доехать морем. Всего с 1883 по 1892 г. в Южно-Уссурийский край прибыло 1 19 490 чел. об. п., а в Амурскую область -- 13 449 чел. об. и.
Из 19 490 чел. об. п., переселившихся с 1883 по 1892 г. в Южно-Уссурийский край, только 3001 чел. приходится на долю сухопутных переселенцев (793 чел. из России и 2208 земледельцев-корейцев из соседней Кореи). С 1893 по 1896 г., наоборот, Амурская область выходит на первое место по числу переселенцев-крестьян. В эти годы в Амурской области осело 29 194 чел. об. п. крестьян, а в Приморской -- 18 069 чел. об. п. крестьян и казаков (перевод сюда казаков начался с 1895 г., когда в Уссурийский казачий округ прибыло их 2061 чел. об. п. 2 , в 1896 г. число казаков-переселенцев составило 1075 чел. об. п.) 3 . С 1897 г. по 1903 г. картина вновь меняется, и в Приморскую область устремляется подавляющая часть новоселов. Сюда в эти годы прибыло 60 034, а в Амурскую область -- только 23 731 чел. об. п.
Характерно, что в эти годы возрастает численность сухопутных переселенцев, осевших в Приморской области (4412 чел. об. п. казаков и 11 554 чел. об п. крестьян) . Усилению сухопутного переселения в Приморскую область способствовало завершение строительства Уссурийской железной дороги. 31 августа 1897 г. была сомкнута рельсовая линия этой дороги, и 1 сентября в Хабаровск пришел первый сквозной поезд из Владивостока 4 . Характерно также, что сухопутное и морское переселенческие движения в конце XIX в. начинают сливаться воедино, так как «морские переселенцы... проходят иногда к низовьям Уссури и далее на Амур к своим землякам, а сухопутные..., не находя по пути себе места по нраву, двигаются в Южно-Уссурийский край» 1 .
Заселение Амурской области в конце XIX в. замедлилось. Например, в 1897 г. туда переселилось всего 124
чел. об. п., в 1899 г. -- 1882 и. т. д. Это объяснялось удаленностью области от железной дороги, частыми наводнениями и эпизоотиями.
Темпы заселения Амурской области значительно усиливаются с 1900 г., когда открылось движение по Забайкальской железной дороге и переезд в Амурскую область из губерний Европейской России сильно облегчился (в 1900 г. -- 3191, в 1901 г. -- 4516, в 1902 г.-- 6420, в 1903 г. -- 4510 чел. об. п.). И тем не менее численно они намного уступали темпам колонизации Приморской области (в 1900 г. -- 10920, в 1901 г.-- 1300, в 1902 г.-- 6907, в 1903 г. --9059 чел. об. п.). Успешное заселение Дальнего Востока в 80--90-е гг. XIX
в. и облегчения для переселенцев в связи с проведением железных дорог и организацией морских перевозок привели к тому, что правительство отменило закон 26 марта 1861 г., на основании которого осуществлялась колонизация края в течение всей второй половины XIX
в. 22 июня 1900 г. были утверждены новые Временные правила для образования переселенческих участков В Амурской и Приморской областях 2 . По этим правилам С 1 января 1901 г. вместо 100-десятинного семейного надела переселенцы получали на каждую душу мужского пола не свыше 15 десятин удобной земли, считая в том числе и лесной надел. В то же время селения, образованные до 1 января 1901 г. и не получившие еще земельного отвода, наделялись по прежней норме.
Новые правила поставили переселенцев XIX в. в привилегированное положение по сравнению с переселенцами начала XX века. Тем не менее строительство Сибирской железной дороги и усиливающееся обезземеливание крестьянства в Европейской России способствовали созданию качественно иной миграционной ситуации в стране. В 1903 г. была открыта Китайская Восточная железная дорога, которая соединила Приморскую область с Сибирью и Европейской Россией сплошным рельсовым путем, что не могло не отразиться на положении Приморья.
В 1904--1905 гг. движение переселенцев в связи с начавшейся русско-японской войной почти прекратилось и механический прирост населения происходил в основном за счет оседающих на Дальнем Востоке запасных «нижних чинов». В 1893 г. им было разрешено по увольнении в запас оставаться в крае на временное жительство, причем они имели право в течение трех лет вернуться на родину за казенный счет. В 1897 г. указанный льготный срок был продлен до 5 лет. В 1897 г. в Амурской и Приморской областях проживало около 15 тыс. уволенных в запас «нижних чинов» 2 . Всего в 1904-- 1905 гг. в Амурской области осело 1876, а в Приморской -- 1051 чел. об. п. крестьян и запасных «нижних чинов».
Переселенческое движение крестьян, а также оседание в крае отставных воинских чинов и отбывших свой срок ссыльных далеко не являлись единственными факторами, за счет которых заселялись Амурская и Приморская области. На механический прирост большое влияние оказывали также изменения в численности временного русского, корейского и китайского населения и передислокации частей регулярной армии в связи с поенными действиями 1900 и 1904--^ 1905 гг. Именно поэтому механический прирост населения за период с 1883 по 1905 г. оказался меньшим на 4900 чел. об. п. (по Амурской области на 2815 и по Приморской -- на 2085 чел. об. п.). По Амурской области, в связи с уходом китайцев и запасных воинских чинов с частями регулярной армии, механический «прирост» способствовал убыли населения в 1900 г. на 6494, в 1903 г. -- на 321 и в 1904 г. -- на 1585 чел. об. п., и только наличие естественного прироста привело к некоторому росту населения области в эти годы. До 1897 г., за исключением 1883, 1885, 1890, 1892 и 1893 гг., механический прирост населения в Амурской области был выше, чем в Приморской области, и превосходил темпы переселенческого движения крестьянства в последнюю.
Действительно, в 1883--1896 гг. механический прирост населения в Амурской области составил 51 941, а в Приморской -- 35 471 чел. об. п., а прирост от переселения -- соответственно 42 643 и 37 559 чел. об. п. Это значит, что заселение и освоение Амурской области в эти годы в значительной мере осуществлялось благодаря неземледельческой колонизации, главным образом за счет приискового населения. Приморская же область заселялась тогда в основном крестьянами. Следует указать, что отмеченная здесь тенденция не была новой, свойственной лишь 80--90-м гг. XIX в.; она проявилась достаточно четко уже с конца 60-х гг. XIX в., когда в Амурской области развернулась добыча золота и начало быстро возрастать городское население.
С 1897 г. картина меняется. Механический прирост населения в Амурской области, благодаря усилившемуся отливу временного неземледельческого населения, уже намного уступает численности переселяющихся сюда крестьян. С 1897 по 1905 г. в область переселилось 25 607 чел. об. п. крестьян, а механический прирост со ставил всего 12 894 чел. об. п. В Приморской же области не было столь значительного отлива жителей и переселенческое движение по-прежнему являлось основным источником увеличения численности оседлого населения. Поэтому механический прирост населения здесь почти всегда равнялся числу переселенцев-крестьян и устойчиво превосходил механический прирост населения соседней Амурской области (кроме 1902 и 1905 гг.).
Интересно, что в течение 1883--1905 гг. удельный вес жителей, направлявшихся в Амурскую и Приморскую области, по отношению ко всем переселенцам, оседавшим в Сибири, не только не возрастал по мере увеличения абсолютной численности переселенцев, но, напротив, неуклонно сокращался, и у нас нет достаточных оснований полагать, что на Дальний Восток когда-либо переселялась подавляющая масса крестьян, покидавших пределы Европейской России.
С 1860 по 1883 г. в Сибирь переселилось около 300 000 чел. об. п. 1 , однако, как известно, почти все они осели в наиболее близкой к Европейской России Западной Сибири, так как на длинный путь до берегов Амура у переселенцев-крестьян не хватало средств, а помощь со стороны государства почти отсутствовала. Всего в 1860--1882 гг. в Сибирь и на Дальний Восток переселилось примерно около 313 тыс. чел., однако доля европейских переселенцев, проследовавших в эти годы на Дальний Восток, не превышала 3,84% (около 12 тыс. чел. об. п.).
После 1882 г. наиболее высокий удельный вес выходцев из Европейской России, осевших на Дальнем Востоке, выявлен в начальные годы интенсивной колонизации этого края, т. е. в 1884--1887 гг., когда он составлял несколько более 20% обще сибирских переселенцев. Это объясняется, по всей вероятности, тем простым фактом, что с 1883 г. начался казенно- и своекоштный перевоз крестьян из Европейской России на Дальний Восток морским путем.
Но с 1888 г. удельный вес переселенцев из Европейской России, направлявшихся на Дальний Восток, сразу же резко уменьшается и уже никогда более не достигает такого высокого уровня. Единственное исключение здесь составил только 1894 г., когда на Дальний Восток прибыло 26,77% общего числа переселенцев, проследовавших за Урал по суше и через Одессу морем, однако это повышение следует отнести за счет новой волны казачьей колонизации края. Снижение удельного веса крестьян, направлявшихся на Дальний Восток, можно объяснить новым усилением крестьянской колонизации Западной Сибири в связи со строительством (начиная с 1893 г.) Сибирской железной дороги.
Тем не менее и в 80--90-е гг. XIX в. Дальний Восток следует отнести к числу активно заселяемых районов России.
Усиление переселенческого движения привело к основанию в 1883--1905 гг. новых населенных пунктов. Заселялись и осваивались по-прежнему преимущественно Амурская область и Южно-Уссурийский край. Мы располагаем сведениями об изменениях в размещении крестьянского населения Амурской области только до 1893 г., а по Приморской -- до 1912 г. Но так как особую ценность имеют данные по истории наиболее старых поселений края, остановимся на изложении обстоятельств образования новых поселений лишь за 1883-- 1893 гг. и проследим в общих чертах основные направления этого процесса в последующий период.
Отчеты губернаторов Амурской и Приморской областей помогают воссоздать следующую картину.
В 1883 г. в Амурскую область прибыло более 200 семей из Тамбовской (119 чел. об. п.), Полтавской (1028 чел. об. п.) и Томской (32 чел. об. п.) губерний. Переселенцы образовали здесь селение Гуран на р. Гуране, а также Бордогон, Большая Сазанка и выселок Паруновский на р. Зсе. Кроме того, были заложены 2 новые мещанские заимки: одна в Амуро-Зейской волости, а вто и т.д.................