История географических названий руси

Водоемы всегда были важны для жизнедеятельности человека. Любое поселение напрямую зависело от источника воды. Поэтому в составе обязательной лексики всех языков есть одно или несколько слов для обозначения потока воды, протекающего по постоянному руслу. В русском это имя существительное "река". Сейчас семантика данного слова утрачена, можно лишь догадываться, какое значение вкладывали в него те, кто его придумал. Но почему реку назвали рекой? И что кроется в именах таких водных артерий, как Волга, Лена, Днепр, Нева? Что мыли в Мойке, кто перевернул Евфрат? Обо всем этом рассказано ниже.

Этимология слова "река"

Эта лексическая единица появилась в русском языке в 11 веке. То, что она существовала еще в праславянском, доказывает наличие множества слов с подобным звучанием и значением в других лингвистических системах. Например, риуека в сербохорватском, rzeka в польском, rieka в словацком, reka в чешском и словенском, ріка в украинском. Так как оно присутствует в славянских языках и восточной, и западной, и южной групп, то становится ясно, что у всех этих слов был единый прародитель. Также и в русском есть слова, которые уже не выделяют как однокоренные в современной морфологии, но выходит, что они были таковыми ранее. Речь идет про лексемы "рой", "ринуться", "реять". У всех них одна общая сема — что-то, связанное с движением.

Существует как минимум две версии, откуда оно попало к нам. Согласно первой теории славянский корень "рек-" образовался в результате чередования гласных от древнеирландского rian со значением "река, дорога". В древнеанглийском есть слово rid (ручей), в средненемецком — rin (ток воды). Латинское rivus означает "ручей", а это тоже говорит в защиту этой теории. Ну а от него произошло river (река) в современном английском.

Вторая версия говорит о том, что морфема rek индоевропейского происхождения. Она связана с древним корнем renos со значением "течение". Сторонники этой теории приводят в пример название реки Рейн, которое, по их мнению, означает "текущая". Аналогичная семантика у древнеиндийского rayas . Также можно обратить внимание и на riyate (двигаться, начинать течь). А со временем слово прошло фонетическую трансформацию для более удобного произношения. Вот почему реку назвали рекой.

Еще есть древнеиндийское слово rekha (ряд, полоса, царапина). Оно больше похоже на обсуждаемое имя существительное в русском, но по семантике не особо сходится.

Почти все гидронимы на территории современной России — ровесники слова "река". Поэтому их происхождение — тоже своего рода тайна, покрытая мраком. Но про некоторые из них все же можно узнать хоть что-то.

Волга

Почему ее так назвали? Есть достаточно простое и логичное объяснение. Некоторые языковеды уверены, что гидроним Волга происходит от слова "влага". Дело в том, что когда люди селились возле водоема, то это был для них единственный источник влаги. Обычно они не знали про существования каких-то других водных объектов в силу того, что не имели возможности путешествовать. Неудивительно, что большинство гидронимов в переводе с древних языков означают просто "река", "вода", "влага".

В древнерусском языке присутствовало полногласие, то есть развитие вторичных гласных: врата — ворота, град — город. Так и реку сначала назвали Влага, а затем это имя собственное трансформировалось в Вологу, но со временем сократилось до более краткой формы "Волга".

Есть еще версия, согласно которой у имени этой реки — балтийские корни. В этой языковой группе есть слово valka , обозначающее "ручей, текущий через болото".
И действительно, Валдайская возвышенность, где находится исток (начало реки), называют очень влажной местностью. Это край заболоченных озер.

Есть ненаучные, но красивые предположения о том, почему реку Волгу назвали Волгой. Они основанные на случайном созвучии. Например, одни исследователи увидели схожесть с названием птицы иволги, другие - со словом "волк". Кто-то даже привязал сюда тюркскую народность булгар, которые обитали около этой реки в 5 веке. Мол, катойконим "булгар" трансформировался в "волгарь", а от него произошло имя водного объекта, около которого эти племена селились.

Также связывают обсуждаемый гидроним со словом "воля". Объяснение это явно шито белыми нитками, но тем не менее. Говорят, что беглые батраки, перебравшись на противоположный берег реки, кричали: "Воля! Га! Воля! Га!"

Кто-то видит сходство с именем княгини Ольги Великой (сокращенно В. Ольга). Был и в русской мифологии богатырь Вольга, который плугом смог перепахать эту реку.

Лена

Любители ложной этимологии склонны объяснять такие онимы по-своему. Но ни с какой Еленой, даже Прекрасной, название реки не связано. Также не надо приписывать сюда и слово "лень", мол, вода течет медленно, размеренно, и поэтому ее так окрестили.

Так почему реку назвали "Лена"? На самом деле это русифицированный вариант гидронима Елю-Эне, которое в переводе с эвенкийского означает "большая река". Это название в 17 столетии зафиксировал первооткрыватель водной артерии казак Пенда. В 18 веке тунгусы, проживавшие вдоль русла, именовали ее Ленна согласно данным историка Ф. И. Миллера.

Если не копать глубоко, то происхождение этого гидронима легко можно связать с общественными банями, которые построили там в 18 веке. Наиболее раннее задокументированное название этого водоема — Мья. Слово это, в свою очередь, происходит от ижора-финского "муя", означающего "грязь". Многие болотистые речушки в окрестностях Петербурга сохранили его в своем названии. А вода в Мойке тоже была мутной, тинистой. Об этом писали историки 18 столетия, например А. И. Богданов. Но со временем трудновыговариваемое слово трансформировалось в нечто более созвучное русской лексике, здесь сработало сходство с глаголами "мыть", "мою".

Нева

Раньше на месте Санкт-Петербурга были топи и болота. Этот факт запечатлелся и в названии главной реки города, которое, вероятнее всего, происходит от финского слова neva (болото). Вообще на северо-западе России много гидронимов могут быть объяснены с позиций финно-угорского языка. Например, Ладога, Селигер и даже Москва-река.

Другие языковеды — сторонники индоевропейской версии. Они считают, что это название происходит от корня neṷa , означающего "новый". Нева — река относительно молодая, образована путем прорыва вод из Ладожского озера. Очевидцы этого события отметили данный факт, придумав ей имя. Вот почему реку назвали рекой Невой, то есть новой.

Днепр

В древнерусских летописях название реки Днепр писалось, как Дънѣпръ. Известно, что звук "ъ" возник на месте еще более древнего "у", а "ѣ" — там, где было звукосочетание "ай". Если подставить в первую часть древнерусского названия "Дънѣ" эти эквиваленты, получится слово "Дунай". А что значит "пръ"? Этот элемент означал когда-то быстрое движение. Его следы можно разглядеть в словах "прыткий", "стремиться", а также в названиях других рек (Прут, Припять). Если соединить обе части, выйдет словосочетания со значением "Дунай-река". А согласно "Повести временных лет" именно оттуда на берега Днепра пришли первые поселенцы. А новой речке они дали имя той, на которой выросли.

Евфрат

Это крупнейшая река в Западной Азии. Евфрат (название это переводится как "плавное течение") берет свое начало в Армянском нагорье, в Закавказье, и впадает в Персидский залив. Цветущие долины были лакомым кусочком для завоевателей, в частности для фараона Тутмоса Третьего. Когда войска египтян прибыли в эту местность, то были чрезвычайно удивлены направлением Евфрата. Они сравнили его с главной артерией Египта Нилом, который течет с юга на север и впадает в Средиземное море. И им показалось, что вода двигается наоборот, то есть не так, как они привыкли наблюдать. Вот почему Евфрат называли перевернутой рекой. Именно так про нее упоминается в анналах Тутмоса Третьего об этом походе.

По всему миру таковых множество. Барнаул стоит на Барнаулке, Вологда - на Волге. Часто люди не морочили лишний раз голову и именовали свое селение так же, как и реку, на которой оно появилось. Вот примеры тех городов, название которых звучит точь-в-точь с гидронимом: Самара, Пемза, Казань, Нарва, Туапсе, Кострома, Воронеж, Вятка, Москва.Некоторые же имеют краткую форму притяжательного прилагательного от имени реки: Омск (от Оми), Томск (от Томи), Ейск (от Еи), Ленск (от Лены), Лабинск (от Лабы), Ангарск (от Ангары).

Все гидронимы, так же как и другие топонимы, — это поистине неиссякаемая тема для исследований. Языковеды до сих пор не пришли к общему знаменателю, почему реку назвали рекой, озеро - озером, а море - морем. Так что новые версии вполне имеют право на появление.

Некогда я уже публиковал под тэгом «топонимика» посты на тему происхождения государств мира – кликните на тэг, не поленитесь, довольно интересно. На днях, разглядывая карту, подумал, что у штатов США довольно странные названия. И решил покопаться в истории их происхождения. Сразу хочу заметить, что по поводу многих названий существует по десятку версий, и я привожу наиболее адекватную и вероятную.

ШТАТЫ США

Айдахо – история этого названия совершенно дурацкая. Его предложил дать территории, где сейчас находится штат Колорадо, в 1850-х годах эксцентричный общественный деятель, представитель шахтёрского лобби Джордж Уиллинг. Он утверждал, что на языке индейцев-шошонов слово idaho означает «горный самоцвет». На деле в языке шошонов такого слова нет; позже Уиллинг признался, что слово выдумал сам. Но в итоге в 1859 году это название-выдумку получил небольшой город в Колорадо. Годом позже в честь города был назван пароход, пущенный по реке Колумбия. А в 1861 в честь парохода назвали округ, причём совсем не в Колорадо. А спустя 30 лет округ стал штатом.

Айова получила своё название от названия индейского племени, жившего на этой территории. Название племени iowa произошло от слова ayuhwa, у которого интересная история. Французские колонизаторы, прибывшие в Айову в XVIII веке, плохо расслышали самоназвание племени Báxoje («грязнолицые») и стали называть их на французский манер aiouez; индейцы племени дакота со временем переняли это произношение и трансформировали его в ayuxbe, от которого произошло слово ayuhwa («спать»). Вот такая путаница.

Алабама получила своё название от названия индейского племени, жившего на этой территории. Название произошло из чоктавского языка и впервые встречается в письменных источниках переселенцев в 1540 году (Alibamo). Значение его точно не установлено, скорее всего оно значит «тут мы отдыхаем». Или оно произошло от чоктавского alba («растение»). Или ещё как-нибудь, вариантов много.

Аляска . Название произошло от алеутского слова «алясҳаҳ» («китовое место», «китовое изобилие») и закрепилось за территорией в XVIII веке.

Аризона . Название произошло от слова alĭ ṣonak из языка оодхам (племени местных индейцев), означает «маленький ручей». Искажение в arizonac – заслуга испанцев.

Арканзас . Слово «арканзас» – это искажённое французами слово из языка куапо akakaze, означающее «люди с низовьев реки». А племя канза (собственно, те самые «люди») – это индейский народ группы дегиха.

Вайоминг . Слово «вайоминг» происходит от искажённого xwé:wamənk из языка манси (это не наши манси, это индейцы такие, munsee), означает «в большой речной долине».

Вашингтон Штат получил название в честь первого президента США Джорджа Вашингтона 2 марта 1853 года, когда его территорию отделили от Орегона.

Вермонт . Территория Вермонта была открыта в 1535 году французским мореплавателем Жаком Картье, а в 1609 территорию официально назвали частью Новой Франции. Название, не закреплённое законодательно, было «прозвищем» штата – по-французски les Verts Monts означает «Зелёные горы». В 1777 году территория была объявлена независимым государством (в состав США она вошла в 1791 году), и её новоявленный парламент закрепил за ней французское название.

Виргиния . Название территории штата дал в 1580-х годах знаменитый авантюрист, фаворит королевы Елизаветы I сэр Уолтер Рэйли. Королева подарила ему эту землю в 1583 году, и он назвал её в честь своей возлюбленной, по её известному прозвищу Virgin Queen.

Висконсин . Слово «висконсин» (wisconsin) произошло из алгонкинских индейских языков. Учёные до сих пор спорят, что оно значило, потому что местные племена были вырезаны задолго до появления такой страны как США. Скорее всего оно означало «красные камни» или «место красных камней» (дно реки Висконсин – красное).

Гавайи – это слово на гавайском языке (hawaiʻi). Оно произошло от протополинезийского слова sawaiki, означающего «родной дом». Почти во всех современных языках Полинезии есть однокоренные ему слова.

Делавэр . Когда реку Делавэр исследовали первые европейцы, губернатором колонии Виргиния, на территории которой протекала река, был Томас Уэст, 3-й барон де ла Варр (1577-1618). Исследователи назвали реку в честь губернатора. Впоследствии это название взяли для своих племён местные индейцы.

Джорджия . 12 февраля 1733 года британский генерал Джеймс Оглторп основал новую колонию в Новом Свете, которую назвал в честь правящего на тот момент короля Великобритании Георга II. То есть всё просто.

Западная Виргиния в 1863 году была отделена от Виргиии и получила название Западной Виргинии, потому что находилась на западе. Происхождение названия «Виргиния» смотрите выше.

Иллинойс . Это слово, illinois (обратите внимание на характерное французское окончание множественного числа), искаженное французами самоназвание местных племён. В оригинале оно звучало как iliniwek и произошло от слова из языка оджибве irenwe wa , означавшее «нормально говорящий». Оно исказилось в ilinwe, а французы приставили своё окончание.

Индиана . Тут всё просто – на территории этого штата ещё в 1760-е годы жили исключительно индейцы, вот европейцы и называли её «землёй индейцев», «индианой». В начале XIX века белые расселились и там, но топоним остался.

Калифорния . У этого топонима диковинное происхождение. В 1510 году в Испании был опубликован рыцарский роман Гарси Родригеса де Монтальво (1450-1504) Las Sergas de Esplandián («Деяния Эспландиана»), сиквел к классическому анонимному роману «Амадис Гальский». В романе упоминался вымышленный остров Калифорния, населённый чёрными амазонками. 30 ноября 1533 года испанский конквистадор Фортун Хименез, один из членов экспедиции Кортеса, высадился на новом для европейцев берегу, предположил, что это остров и назвал его Калифорнией, потому что сразу нашёл там какое-то золото (а на выдуманном де Монтальво острове никакого другого металла не водилось). Начитанный был конквистадор. Спустя шесть лет другой посланец Кортеса, конквистадор Франсиско де Ульоа, доказал, что Калифорния – полуостров, но данное Хименезом название прижилось. К сожалению, откуда его взял де Монтальво, история умалчивает. Есть ещё версия, что название происходит от латинского calida fornax («жаркая печь») из-за климата, но оно послабее, чем основная концепция.

Канзас . Как и у Арканзаса, название Канзаса связано с названием племени канза, народности группы дегиха. По разным версиям слово kką:ze означает «люди с низовьев» или «люди ветра», или ещё есть несколько версий.

Кентукки – это слово из языка ирокезов (раньше писалось как сane-tuck-ee), означающее «низинные земли».

Колорадо . Тут всё просто. Испанские исследователи, первыми открывшие протекающую по этим местам реку, назвали её Río Colorado; по-испански colorado – «красный» из красного ила, который река несла с гор.

Коннектикут . Назван штат в честь реки (как и многие вышеприведенные). А само слово – это искажённое французами индейское (из алгонкинских языков) слово quinetucket, означающее «длинная волнистая река». «Волнистая» в том смысле, что на ней много волн.

Луизиана . Современную территорию Луизианы исследовал знаменитый путешественник Рене-Робер Кавелье де Ла Саль (1643-1687), первым из европейцев проплывший по Миссисипи. Большую часть открытых и основанных им географических точек он называл в честь своего короля – Людовика XIV (Louis XIV). Такое же название он дал и всему бассейну Миссисипи (La Louisiane), откуда пошло название штата.

Массачусетс . Штат получил название от названия местного племени массачусет. Это составное слово: mass-adchu-s-et, «большой»-«холм»-уменьшительный суффикс-суффикс обозначения места. То есть означает что-то вроде «у большого холмика».

Миннесота . Название произошло от дакотского названия реки – Mnisota, что переводится как «облачная вода» или «мутная вода».

Миссисипи . Название происходит от названия реки. Последнее на языках группы оджибве (пишется misi-ziibi) означает «великая река». Всё очень просто:)

Миссури . Штат получил название от реки, а река от упрощённого европейцами названия индейского племени. В оригинале самоназвание племени было ouemessourita, «те, кто делает каноэ».

Мичиган – это искажённое французами слово из языка оджибве – mishigamaa. Оно означает «большая вода» или «большое озеро».

Монтана – это по-испански «гора» (montaña). Испанские исследователи дали этому региону название Montaña del Norte – «северная страна гор».

Мэн . Тут тёмная история. Впервые название Maine появляется 10 августа 1622 года в документе об аренде земли предпринимателем Фердинандо Горджесом и майором Джоном Мэйсоном. Скорее всего, это название дал территории Мэйсон, поскольку в течении длительного времени служил в британском флоте, размещённом на Оркнейских островах, и квартировался на крупнейшем острове архипелага, Мэйнленде. В честь него и назвал новую землю.

Мэриленд . История такова. В 1629 году Джордж Кэлверт, барон Балтимор выпросил у короля Карла I землю в Новом Свете. В апреле 1632 года Джордж умер, и земля досталась его сыну, Сэсилиусу Кэлверту. Тот, чтобы польстить щедрому королю, презентовавшему его отцу эту землю, назвал новую колонию «землёй Мэри» (Terra Mariae) в честь Генриетты Марии Французской, супруги Карла I.

Небраска . Это слово Ñí Brásge из языка индейцев ото (или Ní Btháska из языка омаха), означающее «плоская вода» – речь о реке Платт, текущей через штат.

Невада . Это название в 1776 году дали территории испанцы. По-испански nevada означает «заснеженный» – они увидели горы со снегом на вершинах, и назвали их Сьерра-Невада.

Нью-Гэмпшир . Как нетрудно догадаться, название дали английские переселенцы в честь графства Хэмпшир. Хэмпшир (Hampshire), в свою очередь, получил своё название от города Саутгемптон (Southampton), который в староанглийские времена назывался Hamtun («деревня-город» в прямом переводе, в tun можно узнать слово town). А scīr по-староанглийский – это как раз окружение города, графство (получался Hamtunscīr).

Нью-Джерси . И этот штат назвали британские переселенцы, в частности, Джордж Картрет (1610-1680) и барон Джон Беркли оф Стрэттон (1602-1678), в честь острова Джерси, крупнейшего из Нормандских островов. Происхождение названия Джерси (Jersey) теряется в истории. Скорее всего, окончание – ey означает «остров», а слово jers от норвежского jarð («земля»), jarl («ярл», «властитель») или имени собственного Geirr.

Нью-Йорк , как ни странно, назван вовсе не в честь города Йорк. То есть он, конечно, назван британскими переселенцами XVII века – но в честь герцога Йоркского, будущего короля Англии Якова II. «Нью» приставлено как раз, чтобы с английским Йорком не путать. Само слово Йорк (York) – это искажённое и упрощённое название города, основанного римлянами – он назывался Eboracum. Это название восходит к бретонскому Eborakon и означает «место трёх тисов».

Нью-Мексико получил своё название в 1563 году (испанское Nuevo México). Связано это было с тем, что племена, встреченные испанцами на территории штата, показались им очень похожими на племена, с которыми они сталкивались в уже частично колонизированной Мексике. До XIX века Нью-Мексико иногда называли «Новой Испанией».

Огайо . Название происходит от слова на языке ирокезов ohi-yo’, означающего «большая река».

Оклахома . Название происходи от словосочетания на чоктавском языке okla humma, означающего «красные люди»; это было самоназвание местных племён.

Орегон . Тут версий много, точной нет. Впервые название встречается (в форме Ouragon) в 1765 году в петиции, поданной майором Робертом Роджерсом Британскому правительству. Одна из версий гласит, что оно происходит от французского ouragan (ураган) – потому что над Орегоном постоянно гуляют адские ветра. По другой назвение появилось из-за ошибки на карте XVIII века, где река Ouisiconsink (Wisconsin, Висконсин) была названа Ouaricon-sint (причём –sint было перенесено), из-за чего западная часть поймы реки получила название Ouaricon, Орегон. Есть и ещё ряд версий.

Пенсильвания . В 1674 году был заключён Вестминстерский мир, положивший конец Третьей Англо-Голландской войне. В результате Британии досталось несколько голландских колоний в Новом Свете, в том числе и территория Пенсильвании. В 1681 году король Карл II пожаловал бизнесмену и философу (о, как бывает!) Уильяму Пенну большую территорию для основания британской колонии. Пенн хотел назвать её Новым Уэльсом или Сильванией (по латыни sylvania означает «земля лесов»), но Карл II указал, чтобы колония называлась в честь её основателя. Пенн не хотел, чтобы люди думали, будто он назвал колонию в свою честь, и потому он сделал хитро – замаскировав своё имя, но при этом выполнив и королевский указ, и слил в названии фамилию Пенн и Сильвнию. Таким образом Пенсильвания – это «лесная земля Пенна».

Род-Айленд . Есть две теории о том, как материковый штат получил островное название. По первой флорентийский мореплаватель Джованни да Верраццано, проплывая в 1524 году по заливу Наррагансетт (это как раз около Род-Айленда), заметил в нём остров и описал его в своих заметках как похожий на остров Родос (Rhodes). Последующие поселенцы так и не смогли точно идентифицировать, какой же остров открыл да Верраццано, и назвали по записи в дневнике итальянца всю территорию. Вторая теория более вероятна. Голландский капер и торговец Адриен Блок в 1610-х годах путешествовал в тех же местах и впоследствии описал некий остров как een rodlich Eylande («красный остров»). Скорее всего, оба мореплавателя имели в виду остров Акуиднек (он же «остров Род-Айленд»), впоследствии давший название всему штату.

Северная Дакота . Как нетрудно догадаться, штат получил название в честь индейского племени дакота, одного из подплемён крупного племени сиу. На языке лакота это слово значит «друг». Северная она, потому что некогда большую территорию в 1889 году разделили на две части, образовались Северная и Южная Дакоты.

Северная Каролина . 30 октября 1629 года английский король Карл I пожаловал сэру Роберту Хиту землю в Новом Свете. Хит не захотел плыть за океан, 20 лет землю никто не трогал, а в 1649 году Карла I обезглавили, и потому все его указы стали недействительными. В 1660 году произошла реставрация, и в 1663 году сын Карла I, Карл II, разделил эту же землю между восемью своими верноподданными. Землю он повелел назвать Каролиной в честь своего покойного отца Карла I (по латыни – Carolus). А в 1729 году провинцию Каролина административно поделили на две части – Северную и Южную.

Теннесси . Слово Теннесси впервые употребил испанский конквистадор Хуан Пардо в 1567 году – так он транскрибировал название индейской деревни Tanasqui. Впоследствии деревня переросла в городок Tanasi (ныне – Монро Каунти). Значение этого слова толком неизвестно. Скорее всего, это слово из языка народа ючи, видоизменённое языком чероки. В оригинале означало то ли «место встречи», то ли «ветреная река». Большинство филологов склоняются к мысли, что значение слова утеряно.

Техас . Слово «техас» (tejas) на языке индейцев каддо означает «друзья». Впервые название использовал в письме Антонио Маргил де Хесус в 1716 году.

Флорида . Территорию назвал в 1513 году испанский конквистадор Хуан Понсе де Лион. La Florida по-испански – «цветущая страна». В хорошее время года он там просто побывал.

Южная Дакота . История аналогична Северной Дакоте, смотрите выше.

Южная Каролина . История аналогична Северной Каролине, смотрите выше.

Юта . Название штат получил по названию племени ютов. На их языке это значит «горные люди».

Обряд поклонения весеннему божеству

Даже в имени Костромы, над разгадкой которого останавливается ученый исследователь, кроется очарование седой старины /В.К. Лукомский/

Название редкого древнего города не окутано романтической дымкой таинственности и загадочности. Очень часто не ясен даже его этнический корень, т.е. неизвестно, на каком языке был когда-то наречен тот или иной город (например, Москва, Суздаль, Углич, Тверь и т.д.). Причины этого просты: на протяжении веков и тысячелетий меняются народы, населяющие территорию, меняются религиозные верования и язык; древние названия, понятные вчера, переходя “по наследству” к новым поколениям, становятся для них непонятными. Происхождение названий большинства самых известных русских городов, родных и привычных нашему уху с детских лет, покрыто “мраком неизвестности”. Среди этого большинства - и наша Кострома. Тому, как в разные времена объясняли происхождение названия главного города Костромского края, и изложению нашей версии этого посвящается данная статья.

Сразу скажем: название , конечно, произошло от реки Костромы (в городской черте - Костромки ), у впадения которой в Волгу и был в середине XII века основан город. Число древних русских городов, названных по имени рек, на чьих берегах они возникли, очень велико. Среди них: г. Вологда - по р. Вологде, г. Кинешма - по р. Кинешме, г. Тверь - по р. Твери, г. Тотьма - по р. Тотьме, г. Коломна - по р. Коломне, наконец, г. Москва - по р. Москве. Среди таких города нашей области: г. Нерехта - по р. Нерехте, г. Унжа - по р. Унже. Причем со временем названия рек для отличия от городов обычно приобретают (часто - только в черте городов) уменьшительную форму: р. Кострома становится Костромой, р. Кинешма - Кинешемкой, р. Коломна - Коломенкой, р. Тверь - Тверцой и т.д. В тех случаях, когда название не поддавалось уменьшению, оно изменялось как-то иначе: например, река Москва в пределах города не стала “Московкой”, но к ее имени намертво пристало слово “река” (Москва-река), и уже от этого двойного гидронима образовывались многочисленные производные - Замоскворечье, Замоскворецкий и др. Происхождение названия города Костромы от одноименной реки не вызывает сомнений, и об этом писало немало авторов. Однако дело обстоит не так просто. Среди имен древних русских городов название “Кострома” занимает совершенно особое место, в нем имеется как бы несколько исторических слоев. Именно поэтому для объяснения его происхождения - как никакого другого города - наряду с гипотезами специалистов и традиционными народными легендами выдвигались и выдвигаются самые фантастические, не имеющие под собой никакого основания версии. Рассмотрим, как объясняли название Костромы за последние полтора столетия.

Город Кострома: по имени реки или в честь языческого божества?

Людей всегда влечет неизвестное, и, разумеется, костромичей всегда интересовал вопрос о происхождении названия их города. Один из первых историков Костромского края в 1-й половине XIX века зафиксировал, что “по мнению некоторых, ”Кострома“ получила название от реки Костромы” .1 Таким образом, в то время, и надо думать, и в предшествующие эпохи, среди жителей Костромы существовало понимание логической связи названия города и реки. Одновременно тот же автор приводит “молву старожилов, будто бы река Кострома получила название свое от заготовляемого зимою, при берегах оной в Солигаличском, Буевском и Костромском уездах, величайшими кострами леса, сплавляемого весною многими тысячами для продажи в Кострому”2 . Разумеется, последнее объяснение является классическим примером “наивной” народной этимологии, когда непонятные географические названия объясняются по случайному созвучию с любыми другими словами и когда не берется в расчет то, что лес в нашем крае аналогичным образом сплавляли и по Унже, и по Ветлуге, и по многим другим рекам, на берегах которых высились не менее величайшие костры (т.е. груды3 ) подготавливаемых к сплаву бревен. К тому же, как справедливо заметил по этому поводу в начале ХХ века краевед Л.П. Скворцов: “…во времена седой древности вряд ли занимались сплавом леса, а следовательно, и сооружением костров”4 .

Первым из историков высказал свою версию о происхождении названия города князь А.Д. Козловский (1802-1845 гг.), один из основоположников костромского краеведения. В книге “Взгляд на историю Костромы”, вышедшей в Москве в 1840 году, он писал, что “всего (…) вероятнее наименование Костромы произвести от города Костра, бывшего в Ливонии, недалеко от Юрьева (ныне Дерпта), или замка Кострума, где после построен город Ревель”5 .

В научном отношении версия А.Д. Козловского практически ничем не отличается от простонародных “костров” леса. Вывод о связи названий русского города на Волге и находящихся более чем в тысяче километров от него города и замка в Прибалтике, основанный только на их некотором сходстве, позднее справедливо вызывал иронию. Более чем через сорок лет костромской историк писал: “Основание для названия города Костромы от замка Кострума князь Козловский видит в сходстве с местоположением этого замка. Нетрудно заметить всю несообразность такого словопроизводства. Таким образом можно название Костромы произвести не только от замка или города в Ливонии, а пожалуй откуда-нибудь и подальше, даже из Африки”6 .

Другую версию о происхождении названия Костромы выдвинул виднейший историк Костромского края протоиерей Михаил Диев (1794-1866 гг.). По его мнению, оно произошло от т.н. элтонского языка (т.е. искусственного языка офеней - бродячих торговцев), в котором слова “костр, кострыга” обозначали город. Прибавив к нему мордовское слово “мас” (красивый), о. Михаил переводил “Кострома” как “красивый город”7 . Эту точку зрения разделил и А.С. Уваров (1828-1884 гг.), один из основателей Русского археологического общества и инициатор Археологических съездов8 . К сожалению, версия о. Михаила Диева, признанного классика костромского краеведения, труды которого вошли в его золотой фонд, в научном отношении имеет такую же ценность, что и версия А.Д. Козловского, т.е. никакой. И дело даже не в том, что во времена основания Костромы вряд ли существовал язык офеней и не в том, что если бы он существовал, то вряд ли бы при наречении города прибегли к услугам офеней. Порочна сама практика, для объяснения географических названий, искусственно соединять слова из разных языков, чего не могло быть в старину. И.В. Миловидов позднее писал о таком элтонско-мордовском объяснении имени города: “Сомнение в верности этого словопроизводства может возникнуть потому уже, что приходится составлять название города Кострома из двух слов (…), что едва ли отвечает действительности, т.к. трудно составить одно слово из двух, принадлежащих двум отдельным народностям”9 .

В вышедшей в 1885 году в Костроме книге “Очерк истории Костромы с древнейших времен до царствования Михаила Феодоровича” ее автор, уже упоминавшийся выше историк И.В. Миловидов (1850-1898 гг.) выдвинул принципиально новую версию о происхождении названия города, которая получила большую известность и, по сути дела, так или иначе преобладает доныне. Опираясь на опубликованный в Москве в 1866-1869 годах фундаментальный труд выдающегося русского фольклориста и знатока славянской мифологии А.Н. Афанасьева (1826-1871 гг.) “Поэтические воззрения славян на природу ”, И.В. Миловидов первым из костромских историков сказал о “божестве весны у языческих славян, называвшемся прямо Костромою”11 . Он писал: “В числе языческих праздников и обрядов, в которых выразилась мысль о замирающих силах природы, был обряд, совершавшийся в летнее время, соответствующий нынешнему первому воскресению после Петрова дня, обряд, известный в народе под названием похорон Костромы, Лады, Ярилы”12 . Описав, как в разных местах России совершался обряд т.н. “похорон Костромы”, И.В. Миловидов делал вывод: “… мы вправе заключить, что название города (…) Костромою (…) славянское в честь именно этого божества весны…”13 . И в другом месте повторял: “И вот от имени языческого божества весны “Костромы” получил название и самый город, жителями которого этот обряд совершался”14 .

Разумеется, по сравнению с наивными предположениями А.Д. Козловского и М.Я. Диева, версия И.В. Миловидова значительно более серьезна. Конечно, на совпадение названия города и славянского языческого божества нельзя было не обратить внимания. Первым слабым местом версии И.В. Миловидова являлось то, что она игнорировала реку Кострому, говоря только о городе. Учтя это, И.В. Миловидов, выступая через несколько лет, в 1889 году, на VII-м археологическом съезде в Ярославле с докладом , повторил свою версию, дополнив ее утверждением, что “от имени языческого божества весны “Костромы” получили название как город, жители которого этот обряд, вероятно, совершали, так и река, впадающая близ этого города в Волгу”15 .

Однако и с такой коррективой у версии И.В. Миловидова осталось много слабых мест. Ведь Кострому, судя по всему, хоронили повсеместно на Руси (во всяком случае - в эпоху, когда на берегу Волги возник город, получивший название Кострома). И почему в таком случае Костромой назвали только один город? И почему именно в честь Костромы? Разве в нашем крае не почитали других, несравненно более важных языческих богов - Перуна, Велеса, Рода и других? Но даже и это не главное. И.В. Миловидов и те, кто поддерживал его точку зрения позднее, плохо представляли себе саму практику наименования нашими предками рек и речек.

Представим себе, что мы живем на берегу реки, название которой нам неизвестно. Как мы будем называть эту реку? Конечно, мы будем называть ее просто “рекой”; будем говорить: “пошли на реку”, “мы были на реке” и т.д. И на языках всех народов мира огромное количество рек называется просто “река”. Потом на место одних народов приходят другие и для них слово “река” на языке предыдущих насельников зачастую становится уже именем собственным. Но люди редко живут в местности, где протекает только одна река, а для того, чтобы различать разные реки, требовалось дать им какие-то имена. И имена эти давались по простым и незамысловатым признакам. Так появлялись названия: “большая река”, “малая река”, “черная река” и т.д. И в этой практике наименования просто не оставалось места для названия рек в честь каких-нибудь божеств (только много позднее могли появиться такие искусственные названия, как например, река святого Лаврентия в Северной Америке).

Судя по всему, прямым следствием выступления И.В. Миловидова на Археологическом съезде стало то, что в вышедшем в 1891 году в Петербурге 2-м томе своей книги “Великие и удельные князья Северной Руси в татарский период с 1238 по 1505 гг.” историк А.В. Экземплярский, говоря о Костромском княжестве и его столице, заметил, что “вопрос о происхождении названия города остается и, кажется, долго должен оставаться в области бесплодных предположений и фантазий”16 .

Однако, несмотря на скептицизм столичных авторитетов, указанное И.В. Миловидовым совпадение названий города и языческого божества не могло не произвести своего впечатления на костромских краеведов. Значительная часть авторов, писавших в начале ХХ века о Костроме и ее истории, как правило, разделяли версию И.В. Миловидова. В вышедшем в 1909 году в Костроме “Кратком путеводителе по Костроме и Костромской губернии” П.А. Алмазов писал: “Наиболее вероятным представляется предположение, что название города произошло от имени “Костромы” - славянского божества весны, олицетворяющего собою живительные силы природы”17 . В опубликованной в 1913 году в Петербурге книге В.К. и Г.К. Лукомских “Кострома” - этой настоящей поэме в прозе о нашем городе и его памятниках старины - В.К. Лукомский заметил: “Быть может, от имени языческого у славян божества весны - Костромы - воспринял и город это поэтическое название”18 .

Противостоять версии И.В. Миловидова попытался только костромской краевед Л.П. Скворцов (1855-1918 гг.). Заметив в своей вышедшей в Костроме в 1913 году книге “Материалы для истории города Костромы”, что “многие (…) говорят, что город Кострома получил свое название от реки Костромы (как и Москва); река же в свою очередь получила название от громаднейших костров леса, заготавливаемого по берегам реки зимою для сплава”19 , он предположил, что “вернее г. Кострома дал свое название реке, а не наоборот”20 . В подтверждение этой версии он сослался на известную летопись Воскресенского Солигаличского монастыря, в которой говорилось, что “когда галичский князь Феодор Семенович, основатель Солигалича, в 1335 г. прибыл туда для построения Воскресенского монастыря, то не знал и не мог наведаться, какая река протекает тем местом, почему и построил лодку, чтобы узнать имя реки; посланные плыли до г. Костромы и там узнали, что это река Кострома”21 . О происхождении названия города Л.П. Скворцов писал, что “в наших древних летописях, особенно псковских, слова Костр, Кострыга, Кострум встречаются в значении крепости, укрепленного места, и т. к. в прежнее время каждый город был в то же время и крепостью, то естественнее всего предположить, что это общее название (кострум - крепость) и осталось за городом”22 .

Однако, версия Л.П. Скворцова неверна по всем пунктам. Летопись Воскресенского Солигаличского монастыря, на которую он опирался, является, как признают занимающиеся ею специалисты23 , источником по преимуществу поздним. Во многих местах древнейшей части эта летопись явно баснословна. Никакого галичского князя Федора Семеновича никогда не существовало, как не было и предпринятых по его указанию розысков по установлению названия реки Костромы. Но дело даже не в этом. Глубоко ошибочна мысль Л.П. Скворцова о том, что не река Кострома дала свое название городу, а наоборот, город - реке. Общепризнанно специалистами по топонимике, что названия рек, как правило, являются древнейшими среди географических названий и названия одноименных с реками городов являются вторичными как раз по отношению к рекам, а не наоборот. Случается, конечно, что и населенные пункты “дают” свои названия рекам, но такое происходит, обычно, с деревнями, стоящими на маленьких речках; в этом случае бывает, что название деревни переносится - часто в уменьшительной форме - на речку (например, д. Афонино на речке Афонинке в Буйском районе). Что же касается объяснения слова “Кострома” с привлечением псковских летописей, то документально в Псковском крае широко известно только слово “костер” (в значении - укрепление, крепостная башня)24 . Например, в Среднем городе Пскова до сих пор высится “Бурковский костер” - каменная крепостная башня, построенная в конце XIV века. Термины “кострум” и “кострыга” в псковских летописях нам неизвестны (второе слово Л.П. Скворцов явно позаимствовал у о. Михаила Диева с его языком офеней). Но даже если допустить, что было слово «кострома», прямо обозначающее крепость (т.е. город), то почему на Руси с ее обилием крепостей-городов только один наш город на Волге получил название Кострома?

Научные изыскания в области происхождения названия Костромы продолжались еще какое-то время и после революции, в относительно либеральные нэповские 20-е годы. В 1925 году в Ленинграде под редакцией В.П.Семенова-Тян-Шанского вышел большой путеводитель по Волге и ряду ее притоков, представляющий собой настоящий научный труд. В этом путеводителе писалось о Костроме: “Неизвестно, почему город получил свое название. Но интересно то, что название “Кострома” совпадает с именем славянского божества, олицетворяющего весну, возрождение жизненных сил природы”25 . В 1926 году в Костроме вышел сборник “Прошлое и настоящее Костромского края”, в котором краевед Ф.А. Рязановский, сославшись на мнение финского исследователя Веске, писал: “Название “Кострома” явно звучит по-чудски и значит “сторона, подверженная ветрам” (Веске). Такое название особенно приложимо к местностям в нижнем плесе реки Костромы, отличающейся болотистостью и безлесностью, многочисленными речками и озерами и напоминающей центры мери: озера Ростовское и Переяславское”26 . Отметим попытку Ф.А. Рязановского отказаться от версии о весеннем языческом божестве и объяснить название слова “Кострома” из языков финских народов. Но о самом мнении Веске, даже не будучи специалистом в финских языках, можно уверенно сказать, что оно неубедительно: мало ли у нас сторон, подверженных ветрам, или, точнее: а разве есть стороны, оным не подверженные?

Впрочем, вскоре вопрос о происхождении названия Костромы был надолго отложен. Как известно, советское государство в конце 20-х годов, в ходе общего “великого перелома”, добралось и до краеведения: в духе времени его объявили лженаукой и подвергли беспощадному разгрому. Многие традиционные темы в истории края, в том числе и вопрос о происхождении названия Костромы, как не имеющие прямого отношения к практическим задачам социалистического строительства, были, как казалось в то время, навсегда выброшены на пресловутую свалку истории. Характерным для той эпохи полного отречения от старого мира стало одно место в большой статье “Кострома”, опубликованной в газете “Северная правда” в мае 1930 года, где говорилось: “Кострома, носящая имя лесного языческого божка, начинает улыбаться по-новому, по-большевистски”27 . Удивительно все-таки, что во время самой ожесточенной борьбы со всеми проявлениями «религиозного дурмана» власти не додумались переименовать Кострому, потому что ее строящим новое общество пролетариям не пристало жить в городе, носящем имя “лесного языческого божка”. По счастью, для Костромы не нашлось деятеля большевистской партии, как-то связанного с нашим краем. И сия чаша, выпавшая - только на Волге - Твери, Рыбинску, Романову-Борисоглебску, Нижнему, Симбирску, Самаре и Царицыну, наш город миновала.

Однако, все кончается, пришел конец и периоду безумного отрицания нашего прошлого. Постепенно ощущение, что история страны началась только в 1917 году, слабело, жизнь брала свое, и понемногу все стало возвращаться на круги своя. Спустя несколько десятилетий в научную литературу вновь вернулся вопрос о происхождении названия Костромы. В 1966 году в Москве вышел “Краткий топонимический словарь”, составленный В.А. Никоновым, одним из крупнейших специалистов по топонимике. Отметив в статье о Костроме, что “город (…) назван по реке”28 , В.А. Никонов охарактеризовал различные версии о происхождении названия города и, в первую очередь, версию Миловидова, как “этимологические фантазии”, заметив, что “эти пути, по-видимому, напрасны: нельзя игнорировать - ма, оно указывает на происхождение от неизвестного языка, оставившего особенно много названий в Северном Заволжье”29 .

Впрочем, мнение специалиста осталось в то время не услышанным. В 70-е годы ХХ века в костромские краеведческие издания вновь вернулась версия И.В. Миловидова (что само по себе свидетельствовало о восстановлении дореволюционного уровня краеведения и в культурном отношении было явлением положительным). В вышедшем в 1970 году путеводителе “Кострома” один из его авторов, известный костромской историк В.Н. Бочков, высказался - весьма, впрочем, неопределенно - в пользу миловидовской версии. В книге говорится: “Само название Кострома подчеркивает отдаленность ее возникновения. Когда-то, сотни лет назад, в Верхнем Поволжье существовал поэтичный народный обычай отмечать наступление лета так называемыми похоронами Костромы”30 . Описав, как проходили эти “похороны”, он отметил, что “этот обычай сохранялся вплоть до XVIII века”31 . Отметим, что хотя в тексте нигде не было прямо сказано о том, что город получил свое имя в честь языческого славянского божества, но косвенно такой вывод был несомненен (укажем еще на грубую, в данном случае, ошибку: обрядом “похорон Костромы” наши предки отмечали не начало лета, а его вершину).

Фото конца XIX в.



Кострома. Соборная беседка в разлив.

Однако, слово было произнесено, и с этого времени старая версия о языческом весеннем божестве стала в посвященной Костроме краеведческой литературе поистине общим местом. В вышедшем в 1978 году, к 825-летию города, написанном большим коллективом авторов издании “Кострома. Краткий исторический очерк” говорилось: “Название города, как считают, происходит от имени весеннего божества славян-язычников - Костромы”3 . В 1-й части учебного пособия для школьников «Костромской край», вышедшего в том же году, его автор К.А. Булдаков писал: “Название города говорит о том, что на этом месте существовало древнее поселение, названное так в честь языческого божества весны - Костромы”33 .

Впрочем, тезис о языческом божестве никак не уточнялся и не детализировался, так что все это звучало невнятно (ведь авторы и сами плохо представляли, что это за божество такое и каким образом был назван в его честь город).

В 1983 году в Москве вышла книга “Названия древнерусских городов”, в которой ее автор, известный специалист по топонимике В.П. Нерознак, говоря о Костроме, осторожно заметил, что “те, кто первостепенное значение придают наличию в топониме города формата - ма, склонны считать его угро-финским по происхождению”34 . Хотя, коснувшись г. Нерехты, В.П. Нерознак уверенно констатировал, что ее «название дано по реке Нерехта…”35 (в вопросе о происхождении названия городу Нерехте было легче, т.к. о славянском божестве по имени Нерехта ничего неизвестно).

В том же 1983 году в Москве вышла книга “По городам и весям “Золотого кольца”, посвященная названиям городов и других селений “Золотого кольца”. Ее авторы М.В. Горбаневский и В.Ю. Дукельский неожиданно поддержали старую версию Л.П. Скворцова о том, что не город Кострома получил название по реке, а наоборот - река по городу. Оспаривая мнение В.А. Никонова, они писали: “Принято считать, что город получил свое название по реке. Думается, что этот вопрос не так прост, как может показаться на первый взгляд”36 . Авторы отметили, не назвав, правда, при этом имени Л.П. Скворцова: “Но думается, не случайно существует мнение о том, что город мог сам передать свое название реке”37 . В подтверждение этого они сослались, опять же без указания на Л.П. Скворцова, на летопись Воскресенского Солигаличского монастыря с ее мифическим князем Федором Семеновичем, посылавшим слуг, чтобы узнать название реки Костромы. Однако версия М.В. Горбаневского и В.Ю. Дукельского тут же разваливается, т.к. дальше они проявили незнание, непростительное для людей, берущихся за серьезное дело. Отметив существующую закономерность, что в тех случаях, когда город получает название от реки, на которой он стоит, название последней очень часто получает уменьшительную форму, они пишут: “В случае же с Костромой такого не произошло: нет реки Костромки, нет реки Костромятки и т.п. Есть река Кострома! Пока трудно судить, что явилось тому причиной!”38 Судить в данном случае совсем не трудно, т.к. причиной тому, к сожалению, явилось невежество обоих уважаемых авторов, ибо, как знают все костромичи, с древнейших времен река Кострома в черте города называется именно Костромой.

В 1988 году в Москве вышел “Школьный топонимический словарь”, автор которого - большой знаток топонимики Е.М. Поспелов - проявил, на наш взгляд, самое глубокое и тонкое понимание сложности проблемы. В статье о городе Костроме Е.М. Поспелов пишет, что “происхождение названия не вполне ясно. Наличие в названии Кострома конечного элемента -ма внешне сближает его с дорусскими (по-видимому, древними финно-угорскими) речными названиями (Толшма, Вохтома, Тотьма). Но основа костр- для дорусских названий нетипична. Поэтому современные исследователи возвращаются к мнению, высказанному еще около 100 лет назад, о славянском происхождении этого названия. В русской мифологии Кострома олицетворяла плодородие и весну. В обряде проводов весны совершался ритуал похорон Костромы в виде ее соломенного чучела. Мифологическое название имеет в основе славянское слово костра - “луб, волокно” или диалектное кострома - “прутья, солома, сорные травы”39 (почти слово в слово этот текст Е.М. Поспелов повторил в вышедшем в 2000 году “Историко-топонимическом словаре России”40 ).

В 1997 году в Костроме вышло издание “Археология Костромского края”, являющееся настоящей костромской археологической энциклопедией. Его авторы - знатоки археологии нашего края - в вопросе о происхождении названия Костромы проявили подлинный профессионализм. В книге говорится: “Свое имя город получил по названию реки. Такой вариант возникновения ойконима с переносом в название населенного пункта уже существующего гидронима характерен для первых поселений в той или иной местности. Существуют и другие версии происхождения названия города, уводящие к русскому мифологическому образу Костромы-весны или некоторым диалектизмам”41 .

Последним по времени сторонником версии, идущей от И.В. Миловидова, стал костромской автор К. Воротной, известный фантастическими версиями на самые разные темы (в одной из статей он, например, утверждал, что Иисус Христос по национальности был славянином, точнее, даже русским). Излюбленные мотивы публицистики К. Воротного: северная Россия - родина индоевропейцев; подлинную историю Руси скрывали и скрывают от народа различные злодеи; принятие христианства - роковая ошибка наших предков, и одновременно - непомерная, не лезущая ни в какие ворота, идеализация славянского язычества и постоянная критика “давно устаревшей” академической науки, не разделяющей вольный полет фантазии подобных авторов. Вообще, спорить с К. Воротным, берущим факты с потолка или черпающим их из трудов таких же писателей-фантастов, бесполезно. Однако, т.к. он постоянно выступает в областной прессе и вводит в заблуждение определенную часть читателей, не коснуться его идей нельзя. В нескольких статьях последнего времени, опубликованных в различных областных газетах, К. Воротной выдвинул свой вариант версии о происхождении названия Костромы.

Во-первых, он безоговорочно отнес к славянским по происхождению названия р. Костромы и еще нескольких рек. Заметив, что будто бы угро-финские племена обитали в нашем крае только в Межевском районе, он пишет: “Поэтому нельзя считать, что чуть ли не все наименования рек, озер, холмов в нашей области даны ими (угро-финами - Н.З.), попросту несерьезно. На западе же области преобладают в основном русские и славянские топонимы: Шача, Ида, Кострома, Вочь”42 . Во-вторых, К. Воротной дает принципиально иную, чем принято, трактовку божества Костромы. Он пишет: “Итак, Кострома. Очень древнее имя. Долгое время считалось, что Кострома - этакой незначительный божок славянского солнечного пантеона, родственный Купале и Яриле. На самом деле все это не так. Кострома - божество лунарного цикла”43 . Не приведя ни одного убедительного довода в защиту этого утверждения, он продолжает: “Можно предположить, что когда-то на мысу при впадении в Волгу реки Сулы находилось капище Костромы - лунной богини древних славян и русов. В честь нее они и назвали свое поселение десятки веков назад. Пришедшие сюда княжеские дружины (…) князя Юрия Долгорукого разрушили ведические капища. На месте святилища Костромы поставили церковь Федора Стратилата…”44 . Затем - в силу все того же вольного полета фантазии - К. Воротной сообщает, что там, “где было капище Велеса - возник Ипатьевский монастырь, а где русы поклонялись Хорсу - возник Успенский храм”45 . Не касаясь научной ценности утверждений К. Воротного (ее здесь не больше, чем в определении национальности Иисуса Христа), отметим только, что он обошел вопрос о связи названий города и реки Костромы. Вообще, кажется, что В.А. Никонов, писавший, что надо “обязательно (…) отличать гипотезу научную, хотя бы и спорную, от наивного любительского домысла, который наносит вред, прививая читателю искаженные, неверные представления”46 , имел в виду как раз домыслы К. Воротного.

Подводя итог историографическому обзору, мы видим, что по вопросу о происхождении названия города Костромы всегда существовало две основные точки зрения: первая - город получил название от реки Костромы, вторая - его название происходит от имени языческого божества. Чтобы найти истину, обратимся теперь к рассмотрению языческих верований наших предков, потому что без ясного представления о славянском божестве Костроме мы не сможем приблизиться к разрешению проблемы.

Кострома славянское божество и жертва

За последние десятилетия исторической наукой обобщен и осмыслен поистине необъятный материал о языческих верованиях наших предков. Огромная роль в этом принадлежит академику Б.А. Рыбакову, благодаря трудам которого, в первую очередь, книгам “Язычество древних славян ” (1981 г.) и “Язычество древней Руси ” (1987 г.), мы знаем славянское язычество намного лучше, чем в конце XIX века, когда со своей версией выступил И.В. Миловидов. Объектом изучения историка, в частности, была и языческая Кострома. Отметив, что “античная мифология, представляющая по существу контаминацию множества древних локальных племенных мифов, постоянно служит неким общим мерилом, при помощи которого легче определяются и классифицируются мифы других народов”47 , Б.А. Рыбаков подробно развил высказанное в конце XIX века А.С. Фаминцыным предположение о том, что славянской Костроме соответствует в древнегреческой мифологии Персефона (у римлян - Прозерпина), дочь богини Деметры и Зевса.

Как известно, Деметра - богиня земледелия и плодородия, научившая людей, как считали древние греки, плодородию. Само ее имя обычно переводят как “Мать-Земля”. У Деметры была дочь от Зевса - юная Персефона, которую полюбил брат Зевса, владыка подземного царства Аид. Однажды, когда Персефона собирала цветы на лугу, земля разверзлась, вылетел на своей колеснице Аид, схватил прекрасную девушку и унес ее в подземный мир, где она стала его супругой. Узнав о похищении дочери, Деметра погрузилась в неутешное горе и ушла с Олимпа. С этого времени на земле прекратилось рождение и рост растений. Листья на деревьях завяли и облетели. Трава поблекла. Бросаемые в землю семена не прорастали. Люди умирали от голода и перестали приносить жертвы олимпийским богам. Зевс несколько раз посылал к Деметре гонцов, уговаривая ее возвратиться на Олимп и вернуть земле плодородие, но она ни о чем не хотела слышать, пока Аид не отпустит Персефону. Тогда Зевс послал к Аиду бога Гермеса, который передал владыке царства мертвых строгий наказ Зевса вернуть Персефону матери. Аид был вынужден подчиниться. Однако, оказалось, что Персефона съела в саду подземного царства несколько зерен граната, а вкусивший пищу мертвых уже не мог возвратиться в мир живых. Посовещавшись, боги приняли компромиссное решение: треть года Персефона должна была жить с Аидом, а две трети - на земле. Обрадованная Деметра вернула плодородие земле, и снова все пробудилось и расцвело. Но каждый год Персефона, которую греки стали почитать как богиню плодородия и подземного царства мертвых, возвращается в мир Аида. И вся природа ежегодно, вместе с Деметрой, горюет об ушедшей. Желтеют и опадают листья, отцветают цветы, нивы пустеют, наступает зима. Природа спит, чтобы проснуться весной, когда вернется к своей матери из мрачного подземного царства Персефона48 .

Сопоставление античной Персефоны со славянской Костромой дало возможность правильно понять смысл обряда “похорон Костромы”, совершавшегося нашими предками. Б.А. Рыбаков пишет, что этот обряд проводился “в то время, когда хлебные злаки уже созревали, когда первичное зерно, посеянное в землю, уже отдало всю свою силу росткам, начинавшим колоситься. Персефона сделала свое дело - дала жизнь новым колосьям, теперь она может вернуться к Аиду. Это не праздник урожая, не торжество земледельцев, собравших спелые колосья (до жатвы остается еще более месяца), а моление о том, чтобы старая вегетативная сила весеннего ярового посева перешла в новые, созревающие, но еще не созревшие растения, передала бы им свою ярь. Поэтому во время зеленых святок наряду с женскими персонажами выступает Ярило, фаллическое чучело которого тоже хоронят”49 . Б.А. Рыбаков отнес обряд “похорон Костромы” к обрядам умилостивления подводно-подземных сил. Он пишет: “Все фрагменты и отголоски славянских обрядов сводятся в единый комплекс: у древних славян, как и у античных греков, существовал обряд умилостивления божеств подземного мира, влияющего на плодородие путем принесения жертв, бросаемых в воду.

Обряды, связанные с “метанием в воду” жертв божеству подводно-подземного мира, непосредственно связанному с плодородием почвы, а, следовательно, и с урожаем, проводились в середине лета на семик, на Купалу, когда хлеба начинали колоситься и окончательный хозяйственный результат сезона не был еще ясен. В этих обрядах переплетались мужское, оплодотворяющее начало и женское, вынашивающее и рожающее. (…) В славянских обрядах мы знаем и похороны Ярилы как олицетворение мужского начала, уже давшего новую жизнь и потому ставшего бесполезным, и похороны Костромы, Купалы, изображения которых, одетые в женскую одежду, провожали похоронным плачем, а потом топили в воде”50 . Автор полагает, что “утопление Костромы должно типологически соответствовать уходу Персефоны-Прозерпины в подземный мир…”51 .

Фото Валерий Нистратов 1996 г.

Б.А. Рыбаков пишет: “Во временных трансформациях обряда кукла Костромы (…) заменила собой (…) жертву, человеческую жертву, приносимую в благодарение этим природным силам и их символам. А жертва приносилась не самим этим силам сезонного действия, а постоянно существующему повелителю всех подводно-подземных сил, содействующему плодородию, т.е. Ящеру, Аиду, Посейдону”52 .

Образ Костромы в представлении наших предков был неотделим от образа Ярилы , “похороны” которого, как известно из этнографии XIX века, происходили почти одновременно с “похоронами” Костромы. Б.А. Рыбаков характеризует Ярилу как “славянского Диониса”53 . Напомним, что античные греки представляли себе Диониса, сына Зевса и богини земли Семелы, как прекрасного юношу, почитаемого ими не только как бога виноделия, но и как бога растительности и производительных сил природы. Б.А. Рыбаков пишет: “…широко распространенные в России “похороны Ярилы” в дни летнего солнцестояния отражают важнейшую аграрную фазу: полное отмирание старого зерна-семени, брошенного в землю весной, и вызревание новых зерен на колосьях. Похороны Ярилы никого из участников обряда не огорчали. Сущность была в том, что хлеба уже начали колоситься, посеянное зерно успешно выполнило свою функцию и породило зерна нового урожая. “Ярость”, “ярь” Ярилы была уже не нужна, и кукла, изображающая старика с огромным фаллом, погребалась весело, со смехом, с непристойными шутками и притворным плачем”54 .

Эта неразделимая связь образов Ярилы и Костромы приводила иногда к досадным ошибкам. Такой большой знаток русского быта вообще и, в частности наших древних верований, как П.И. Мельников-Печерский (1819-1883 гг.) в своем романе “В лесах” очень грубо ошибся, определив куклу Костромы, приготовляемую к утоплению в воде, как “чучело Ярилы из соломы”55 . Как мы увидим ниже, из данных этнографии хорошо известно, что чучела Костромы и Ярилы были совершенно разные: Кострому изображала женская фигура в сарафане, а Ярилу - мужская фигура с большим фаллосом. П.И. Мельников-Печерский сам противоречит себе, говоря о Яриле и в то же время описывая, как соломенную куклу Костромы одевают в “нарядный сарафан недавно вышедшей замуж молодицы”56 . Правильно указав, что “похорон” было двое, он неверно определяет их как “первые” и “вторые” похороны Костромы, в то время как на одних похоронах погребали Кострому, а на других - Ярилу.

Вероятнее всего, что наши предки почитали Ярилу как бога земледелия и плодородия, а также бога-воина. По аналогии с тем, что отцом античного Диониса был Зевс, можно полагать, что отцом Ярилы являлся Перун. Одни исследователи полагают, что в христианскую эпоху Ярилу заменил великомученик Георгий Победоносец, но более вероятным представляется, что позднее древнее божество плодородия стало известно под полухристианским-полуязыческим именем Ивана Купалы.

Как ни странно, в литературе существует сомнение в том, что Кострома являлась для древних славян божеством. Б.А. Рыбаков в обоих своих трудах смотрит на это по-разному. Если в “Язычестве древних славян” он писал, “что если у славян и не было богини Костромы (…), столь же персонифицированной как греческая Персефона, то, несомненно, был очень древний и общеславянский комплекс представлений о божестве растительной силы, ежегодно рождавшейся и ежегодно умиравшей”57 , то в “Язычестве древней Руси”, он уже замечает, что “правы исследователи, отрицающие существование представлений о божестве Костроме58 ”. Однако, последнее утверждение вызывает удивление. Ведь в божественном “статусе” Ярилы никто не сомневается, а Ярила неразрывно связан с Костромой и оснований сомневаться в ее не менее высоком иерархическом положении в языческом пантеоне наших предков у нас нет никаких. Думается, что совершенно прав был А.Н. Афанасьев, писавший: “Некоторые из наших ученых видят в именах (…) Ярила, Костромы только названия летних праздников и ничего более. Но если принять в соображение, что фантазия младенческих народов любила свои представления облекать в живые, пластические образы, что это было существенное свойство их мышления и миросозерцания, что самые времена года казались уму древнего человека не отвлеченными понятиями, а действительно божествами, посещающими в известную пору дольный мир и творящими в нем те перемены, какие замечаются в жизни, цветении и замирании природы, - то несостоятельность вышеуказанного мнения обнаружится сама собою”59 . Скорее всего, по аналогии с Персефоной Кострома была для древних славян богиней плодородия и подземного царства мертвых.

А к кому ежегодно уходила наша славянская Персефона - Кострома? Кто у древних славян был аналогом античного Аида? Ответить на данный вопрос совсем не трудно, т.к. этот персонаж славянской мифологии хорошо знаком всем нам с детских лет. Б.А. Рыбаков отмечает, что “очень близок к греческому Аиду-Плутону, царю подземного мира мертвых”, наш Кащей Бессмертный60 . Вспомним, что излюбленным занятием Кащея в сказках является похищение девушек, которых он какое-то время держит в своем дворце.

А когда именно происходили “похороны” Костромы, т.е. ее ежегодный уход в мрачное царство Кащея Бессмертного? Б.А. Рыбаков, не сославшись на источник, пишет, что “похороны Костромы” происходили “неделю спустя после летнего солнцестояния, на Петров день, 29 июня”61 . Однако, он сам тут же признает, что в “календарной приуроченности обрядов еще много неясного и нерешенного”62. Вероятнее всего, в древности и у Костромы, и у Ярилы были точно определенные календарные даты их “похорон”. Однако, после принятия христианства “похороны” оказались привязанными, чаще всего, к переходящим, т.е. не имеющим определенной даты, православным праздникам. К тому же в разных местах России “похороны”, по-видимому, приурочивали к разным христианским праздникам. Например, “похороны” Ярилы, как правило, происходили в праздник Всех святых, отмечаемый в первое воскресенье после Святой Троицы, после которого начинается Петров пост, предшествующий Петрову дню (29 июня/12 июля). К тому же, иногда “похороны” Костромы и Ярилы не различают между собой, от чего в литературе происходит путаница. Так, П.И.Мельников-Печерский в романе «В лесах» дает сводку дат, когда в разных местах совершали “похороны” Костромы, смешав их вместе с “похоронами” Ярилы, принизив тем самым ценность этой сводки. Он пишет, что “похороны” Костромы (бывшей, по его мнению, как мы помним, - “соломенным чучелом Ярилы”) происходили: “… в Казанской губернии - накануне Троицына дня; около Владимира и Суздаля, а также в Пензенской и Симбирской губерниях - в Троицын или Духов дни; в Ярославской и западной части Костромской губернии в воскресенье Всех святых, а местами в Петров день; в Тверской губернии - в первое воскресенье Петрова Поста; в других местах Великой России, а также в Малороссии - 24 июня; в восточной части Костромской губернии, местами в Нижегородском Заволжье и в Вятской губернии - в Петров день”63 .

В.И. Даль указывает, что в Муромском уезде чучело Костромы “из соломы и рогож” топили в Оке “на всехсвятской, в воскресенье перед Петровым постом, в русальное заговенье”64 .
По нашему мнению, “похороны” Костромы совершались немного раньше, чем “похороны” Ярилы. Ведь и в наших сказках сперва Кащей Бессмертный похищает девушку, а уж потом вслед за ней отправляется в Кащеево мертвое царство мужественный Иван-царевич. Вообще, образ Костромы, безусловно, оставил большой след в русском фольклоре - сказках и былинах - и она хорошо знакома всем нам с детства, хотя и не под своим “историческим” именем. Можно уверенно предполагать, что большинство русских сказок, в которых положительный герой, найдя смерть Кащея Бессмертного, спасает похищенную девицу, повествуют именно о спасении из Кащеева царства Костромы. Положительный же герой, чаще всего именуемый Иван-царевич, это - конечно, Ярила. Вспомним знаменитый сказочный эпизод - Иван-царевич с красной девицей верхом на Сером волке уходят от погони. По нашему мнению: Иван-царевич - это Ярила, девица - Кострома, а Серый волк - это, вероятнее всего, ипостась бога Велеса. К сожалению, нам неизвестны источники, прямо говорящие о том, что Ярила посещал Кащеево царство. Однако, если мы обратимся к мифам об античном аналоге Ярилы - Дионисе, то увидим, что Дионис спускался в подземное царство Аида, что бы вывести оттуда свою мать Семелу65 .

Образ Костромы сохранился в русском былинном эпосе. В 1872-1874гг. при археологических раскопках богатого княжеского кургана Черная Могила в Чернигове был обнаружен знаменитый ритуальный турий рог с серебряной оковкой, украшенной различными изображениями. Еще в в начале 50-х гг. ХХ века Б.А. Рыбаков определил, что на роге изображен один из ключевых сюжетных моментов былины “Иван Годинович”. В этой былине рассказывается о том, как один из богатырей киевского князя Владимира Иван Годинович посватался к Анастасии Димитриевне, дочери торгового гостя Дмитрия. Оказалось, что Анастасия уже просватана за царя Афромея Афромеевича (в некоторых вариантах он прямо именуется Кащеем), однако Иван Годинович увез ее из-под носа приехавшего царя. Афромей Афромеевич догнал его, они стали бороться, и в этой борьбе Анастасия Димитриевна помогала царю. Победив Афромея Афромеевича (в одних вариантах Иван Годинович взял его в плен, в других - убил, в третьих - царь погиб, пораженный собственной стрелой, пущенной в богатыря), Иван Годинович расправился с коварной Анастасией Димитриевной66 . Причем, как пишет одна из лучших знатоков былинного эпоса А.М. Астахова, во многих вариантах этой былины расправа “происходит всегда у воды”67 .

Анализируя былину, Б.А. Рыбаков сделал очень важный для нашей темы вывод о том, что Анастасия Дмитриевна, чье имя по-гречески означает “воскресение” (в разных вариантах былины отчество героини может меняться, но имя Анастасия, как правило, остается неизменным), является завуалированным образом Костромы. Он отмечает, что “точная передача греческого мифологического имени Персефоны именем Анастасии (…), обозначающим “возрождение”, “воскресение”, (…) точно соответствует мифологическому образу Персефоны, богини весеннего возрождения природы”68 . Б.А. Рыбаков пишет, что и отчество Анастасии - Дмитриевна - не случайно, т.к. “былина только приноровила происхождение дочери к русской системе обозначения не по матери, а по отцу”69 . На основании всего этого Б.А. Рыбаков делает вывод о том, что славянской Персефоне в христианском пантеоне соответствует святая мученица Анастасия70 . Как известно, в христианскую эпоху богов древних славян обычно заменяли соответствующие христианские святые, на которых переносились многие черты их языческих предшественников. Как признается всеми исследователями, языческому Перуну соответствует святой пророк Илья, а в былинном эпосе Перуна заменил Илья Муромец (в античной же мифологии аналог Перуна - это, конечно, Зевс Громовержец). Следовательно, если языческой Костроме в античной мифологии соответствует Персефона, а в былинном эпосе - Анастасия, то логично полагать, что в христианском пантеоне ей соответствует святая Анастасия (о конкретном выводе из этого положения - чуть ниже).

Б.А. Рыбаков пишет, что в сказках былинный Иван Годинович стал называться Иваном-царевичем71 . Не подлежит сомнению, что Иван Годинович - это один из поздних “псевдонимов” Ярилы. Заметим попутно, под каким еще несравненно более известным именем, по-нашему мнению, фигурирует Ярила в русском былинном эпосе. Судя по всему, Ярила - это никто иной, как Алеша Попович. Вспомним: Алеша - молод, красив, у него слава “бабьего прелестника”. Едва, например, Добрыня Никитич уезжает со двора совершать свои подвиги, как Алеша тут же начинает ухаживать за его женой (очень часто именуемой Анастасией) и предлагает ей выйти за него замуж, коварно уверяя ее, что Добрыня погиб и она осталась вдовой. Свадьбу расстраивает только возвращение домой Добрыни. В то же время Алеша Попович - настоящий богатырь, доблестный воин. В одной из народных песен, приводимой П.И. Мельниковым-Печерским при описании похорон Ярилы, поющие называют последнего “Алешенькой”72 . Из всех возможных языческих богов наиболее вероятным “прототипом” Алеши Поповича, судя по всему, может быть только Ярила.

Скажем еще о значении самого слова “Кострома”. Скорее всего, правы исследователи, выводящие его этимологию из названий растений, точнее - их пучков (вязанок). А.Н. Афанасьев писал, что кукла Кострома, вероятно, “приготавливалась не только из соломы, но также из сорных трав и прутьев, и что именно поэтому она получила название Костромы. В областных говорах слово кострома означает: прут, розгу и растущие из ржи сорные травы; костра, кострец, костер, костера - трава метелица, костерь, костеря - жесткая кора растений, годных для пряжи, кострыка - крапива, кострубый (кострубатый) - шороховатый, в переносном смысле: придирчивый, задорный”73 . В.И. Даль сообщает, что в Тульской губернии слово “кострома” означало “розги, пук прутьев, батоги”74 . В письменных источниках зафиксировано слово “кострома” в значении - “пучок прутьев, батогов”75 . Перевод Б.А. Рыбаковым Костромы как “Костро-ма”, т.е. “поросшая земля”76 , носит искусственный характер и вряд ли соответствует действительности.

Подведем итоги. Судя по всему, Кострома почиталась древними славянами как богиня плодородия и подземного царства мертвых. В один из дней “макушки лета” наши предки устраивали ей торжественные “похороны”, в конце которых ее соломенное чучело растрепывали и топили в воде реки или озера. Вскоре происходили “похороны” Ярилы, отправлявшегося в подземное царство Кащея Бессмертного за похищенной Костромой. Странствия Ярилы, завершающиеся тем, что он находил, где спрятана Кащеева смерть, и побеждал владыку подземного царства, занимали большую часть года, и только весной Ярила и Кострома возвращались на землю (раз ежегодно совершались “похороны” Костромы, то, конечно, столь же регулярно проходили и ее встречи, но пока трудно определить, какой именно из весенних праздников наших предков был посвящен встрече вернувшейся на землю Костроме). На земле все цвело и росло, однако, через определенное время Кащей, заслуженно подтверждая тем самым славу “Бессмертного”, каким-то чудесным образом воскресал з и вновь принимался за старое - похищал Кострому, вынуждая Ярилу опять отправляться в долгое и опасное путешествие в Кащеево царство. Скорее всего, Кострома приходилась дочерью Матери-Сырой-Земле (аналог греческой Деметры), которая после похищения дочери Кащеем погружалась в неутешное горе… После “похорон” Костромы лето, миновавшее свою вершину, клонилось к концу, в природе начиналось увядание, леса одевались в багрец и золото, наступала зима, длившаяся до возвращения Ярилы и Костромы.

После принятия христианства Кострома не исчезла. Обряд ее “похорон” во многих местах России дожил до конца XIX века. Сменив имя, Кострома осталась в русском фольклоре - в былинах и сказках. В пантеоне христианских святых появилась ее православная преемница - святая мученица Анастасия.

Божество Кострома и наш край:
так как же получил свое название город?

Все это очень хорошо, скажет читатель, но какое отношение это имеет к вопросу о происхождении названия города Костромы? Отвечаем. Главным заблуждением всех писавших о происхождении названия, включая и тех, кто совершенно правильно указывал на перенесение на город имени реки, было то, что они полагали неизменным нынешнюю форму названия реки - “Кострома”. Между тем это наименование безусловно является относительно поздним, славянизированным (или русифицированным) вариантом более древнего угро-финского названия реки, звучавшего очень похоже на славянское слово “Кострома”. Вообще, все названия рек и речек нашего края, справедливо относимые абсолютным большинством ученых (кроме неспециалистов вроде К. Воротного) к угро-финским - Сендега, Вохтома, Нея, Куекша, Мера, Меза, Челсма, Шача и т.д. - являются на самом деле не исконными угро-финскими названиями, а их более поздними русифицированными вариантами. Можно привести следующий пример. К северу от Петербурга на Карельском перешейке протекает река, в России именуемая Вёкса, а в Финляндии - Вуокса. Название Вуокса является редким случаем бесспорного перевода на русский язык как “исток из озера”77 (т.е. река, вытекающая из озера). В нашей области, как известно, есть две реки с именем Вёкса - Вёкса Галичская, вытекающая из Галичского озера, и - Вёкса Чухломская, вытекающая из Чухломского озера (а есть еще Вёкса Переяславская, вытекающая из Переяславского озера и Вёкса Ростовская, вытекающая из Ростовского (или Неро) озера). На примере Вуокса - Вёкса хорошо видно характерное соотношение более древнего финского и более позднего русского вариантов одного и того же названия. Сразу видно, что русский вариант более удобен для русского языка, уже потому, что он короче.

Мы не будем гадать, каким было первоначальное угро-финское название реки Костромы. Ясно только, что оно было более длинным (во всех случаях, когда известны финский и славянский варианты названия одной реки, последний немного короче) и очень похожим на имя славянского божества Костромы. Именно поэтому у пришедших в наш край в IX-X веках славян за рекой закрепилось название “Кострома”, постепенно вытеснившее ее более древнее финское имя. Скорее всего, славянский вариант названия дали реке новгородцы, проникавшие в Костромской край, как полагают археологи, из бассейна реки Сухоны именно по реке Костроме78 . Позднее, когда у впадения в Волгу реки Костромы возник город, на него был перенесено “обрусевшее” название реки.

Вывод из всего сказанного выше следующий: получается, что славяне, пусть и не прямо, а косвенно - по созвучию угро-финского названия реки и имени славянского божества, - но “переименовали” реку в честь божества Костромы. И поэтому в вопросе о происхождении названия города по-своему правы и те, кто выводил его название от реки, и те, - кто от имени славянской языческой богини. Другое дело, что первые были все-таки ближе к истине, т.к., в первую очередь, город назван по реке и только во вторую очередь косвенно, но все-таки, по-нашему мнению, носит имя языческого божества наших предков. Заметим еще, что имя реки, давшаей название городу, является единственным в России .

Все писавшие о том, что в древности в городе Костроме ежегодно совершался обряд “похорон” Костромы, разумеется, правы, хотя и никаких документальных данных на этот счет у нас нет. Встает вопрос: почему во Владимирской, Симбирской, Саратовской и других губерниях “похороны” Костромы, как фиксируется этнографами, происходят вплоть до конца XIX века (а в каких-то глухих местах этот обряд наверняка совершался и в ХХ веке), а относительно города Костромы мы можем только уверенно сказать, что, по крайней мере, с начала XVIII века “похороны” Костромы в нем не происходили. Думается, что этот факт можно объяснить тем, что в городе Костроме данная языческая традиция наверняка принималась властями куда “ближе к сердцу”, чем в других местах. И поэтому борьба с ней велась гораздо энергичней. Можно предполагать, что в г. Костроме властям и духовенству удалось положить конец “похоронам” Костромы во 2-й половине XVII века, в эпоху церковного раскола, когда, как известно, была ужесточена и борьба с пережитками язычества .

И все-таки, пусть не прямо, языческое божество Кострома продолжало почитаться в нашем городе. У нас есть все основания полагать, что, по крайней мере, до начала или середины XII века в районе впадения в р. Волгу р. Сулы (ныне это территория Костромского государственного университета) находилось языческое святилище, в честь Костромы. Как известно, христианизация Верхнего Поволжья началась примерно на век позже, чем основных центров древней Руси - Киева и Новгорода, т.е. в конце XI - начале XII веков. Известна обычная практика, когда на местах языческих святилищ возводились христианские храмы, очень часто посвященные святым, призванным в какой-то степени стать преемниками своих языческих предшественников (так, на местах святилищ в честь Перуна ставили храмы, посвященные пророку Илье и т.д.). Как писалось выше, в христианскую эпоху преемницей языческой Костромы в православном пантеоне стала святая мученица Анастасия. А как раз именно на берегу Сулы находился самый древний в Костроме женский Анастасиин монастырь, впервые упоминаемый в грамоте великого Московского князя Василия Дмитриевича от 1417 года86. Как полагают, обитель была основана на рубеже XIV и XV веков дочерью великого Московского князя Димитрия Донского и сестрой Василия Димитриевича, княжной Анастасией Димитриевной (в 1382 году во время нашествия на Москву хана Тохтамыша вместе со всей семьей Димитрия Донского княжна Анастасия находилась в Костроме). Однако, логично предположить, что Анастасиин монастырь возник не на пустом месте и что до него существовала деревянная церковь во имя святой преподобномученицы Анастасии Римлянины (Солунской), которая могла быть возведена здесь примерно в середине XII века на месте разрушенного святилища в честь языческой Костромы.

Фотография начала ХХ века.



Богоявленско-Анастасиин монастырь был построен на берегу р.Сулы.

В 1863 году Анастасиин и Богоявленский монастыри были объединены в единую женскую обитель и Богоявленский собор монастыря стал именоваться Богоявленско-Анастасиин. Обитель закрыли в 1919 году, в 30-40-е годы ансамбль бывшего Анастасиина монастыря (он занимал квартал между улицами Островского, Пятницкой и проспектом Текстильщиков) был почти полностью уничтожен. Бывший Богоявленский монастырь большую часть своих строений, в том числе и Богоявленско-Анастасиин собор, по счастью, сохранил. Как известно, с августа 1991 года этот древний храм является кафедральным собором Костромской епархии. Поразительно, что одной из святых покровительниц Костромы и края является преподобномученица Анастасия - христианская преемница языческой Костромы, которая тем самым, пусть опосредованно, но по-прежнему почитается костромичами.

Подведем окончательные итоги. Вот уже более полутора веков в историографии существует две основные точки зрения: первая - город Кострома получил свое название от реки Костромы, вторая - его название происходит от имени языческого божества. Как полагают историки, языческая богиня Кострома аналогична античной Персефоне - богине плодородия и подземного царства мертвых, в котором она пребывает в холодную часть года. Под разными именами, но преимущественно под именем Анастасия (по-гречески - “воскресение”), образ Костромы остался в русском фольклоре - былинах и сказках. После принятия христианства в пантеоне православных святых ее преемницей стала святая преподобномученица Анастасия.

Название реки - “Кострома” - не есть исконное угро-финское имя реки, это - его более поздний русифицированный вариант. Первоначально название реки было несколько иным, но очень похожим на имя языческого божества, почему пришедшие в наш край в IX-X веках славяне и стали ее называть Костромой. Закрепив за рекой свой вариант названия, полностью совпадающий с именем божества и перенеся его на возникший позднее город, наши предки, пусть и не прямо, но все-таки назвали город в честь древней языческой богини.

Языческое святилище в честь Костромы, судя по всему, находилось в черте города на берегу реки Сулы и, вероятно, было уничтожено в 1-й половине XII века. Скорее всего, на его месте поставили деревянную церковь во имя святой преподобномученицы Анастасии Римляныни (Солунской), которую в конце XIV- начале XV веков сменил Анастасиин монастырь - древнейшая женская обитель в Костроме и крае.

Kostroma land: Russian province local history journal
Улицы, названные в честь рек, озер, морей Центральный ФО

1. 
   Днепровская улица, Днепровский переулок (река Днепр)

Северо-Западный ФО

1. 
   Балтийская улица (Балтийское море)
2. 
   Мезенская улица (река Мезень)
3. 
   Нарвская улица (река Нарва)
4. 
   Невская улица (река Нева)
5. 
   Неманская улица (река Неман)
6. 
   Тихвинская улица (река Тихвинка)
7. 
   Волховская улица (река Волхов)
8. 
   Ладожская улица (Ладожское озеро)

Южный ФО

1. 
   Азовская улица (Азовское море)
2. 
   Каспийская улица, Каспийский переулок (Каспийское море)
3. 
   Черноморская улица (Чёрное море)

Приволжский ФО

1. 
   Волжская улица (река Волга)
2. 
   Камская улица, Камский переулок (река Кама)
3. 
   Шуйская улица (река Шуйка)

Уральский ФО

1. 
   Ишимская улица (река Ишим)
2. 
   Южно-Уральская улица (Южно-Уральские горы)

Сибирский ФО

1. 
   Енисейская улица (река Енисей)
2. 
   Иртышская улица, Иртышский переулок (река Иртыш)
3. 
   Канская улица (река Кан)
4. 
   Тунгусская улица (река Нижняя Тунгуска)
5. 
   Бийская улица (река Бия)
6. 
   Байкальская улица, Забайкальская улица (озеро Байкал)
7. 
   Алтайская улица (Алтайские горы)

Дальневосточный ФО

1. 
   Амурская улица (река Амур)
2. 
   Буреинская улица (река Бурея)
3. 
   Зейская улица (река Зея)
4. 
   Иманская улица (река Иман)
5. 
   Лаптева улица (море Лаптевых)
6. 
   Охотская улица, Охотский переулок (море Охотское)
7. 
   Таёжная улица (река Таёжная)

Улицы, названные в честь городов, островов

Центральный ФО

1. 
   Брянская улица
2. 
   Воронежская улица
3. 
   Можайская улица
4. 
   Московская улица
5. 
   Тамбовская улица
6. 
   Тверская улица
7. 
   Ярославская улица

Северо-Западный ФО

1. 
   Архангельская,
2. 
   Североморская,
3. 
   Балтийская улица
4. 
   Калиниградская улица
5. 
   Новгородский переулок

Южный ФО

1. 
   Сочинская улица,
2. 
   Новороссийская улица,
3. 
   Волгоградская улица
4. 
   Севастопольская улица

Приволжский ФО

1. 
   Волжская улица
2. 
   Самарская улица
3. 
   Саратовская улица

Уральский ФО

1. 
   Магнитогорская улица
2. 
   Тобольская улица
3. 
   Тюменская улица
4. 
   Уральская улица

Сибирский ФО

1. 
   Байкальская улица
2. 
   Бийская улица
3. 
   Братская улица
4. 
   Забайкальская улица
5. 
   Иркутская улица
6. 
   Томская улица
7. 
   Читинская улица

Дальневосточный ФО

1. 
   Камчатская улица
2. 
   Курильская улица
3. 
   Находкинская улица
4. 
   Партизанский проспект
5. 
   Петропавловская улица
6. 
   Сахалинская улица
7. 
   Уссурийский переулок
8. 
   Хабаровская улица, Хабаровский переулок
9. 
   Шкотовская улица, Шкотовский переулок

Литература о Приморском крае

Художественное открытие Приморья началось с очерковых материалов самих первопроходцев, мореплавателей и почти одновременно с путевых заметок писателей-путешественников. В сентябре 1860 года Владивосток посетил писатель-этнограф С.В. Максимов. Он родился Кологривском уезде Костромской губернии, жил в Санкт-Петербурге, а в 1860–1861 гг. путешествовал по Дальнему Востоку. В своей книге «На востоке» (1864) Максимов описал первые шаги первостроителей, поставивших белые палатки и приступивших к созданию нового порта.

Зиму 1861–62 года в только что основанном порту, на берегах Золотого Рога, провел гардемарин К.М. Станюкович, будущий классик русской морской литературы. Он родился в г. Севастополь, основное время жизни провел в плавании, потом жил в Петербурге. В период 1861–1863 гг. Станюкович плавах на кораблях русской Тихоокеанской военной эскадры и часто бывал во Владивостоке. Его путевые очерки публиковались в «Морском сборнике», а несколько позже дальневосточные «впечатления» отразились в повести «Вокруг света на «Коршуне» (1895), в рассказах «Тигр идет» и др. В 1865 г. в журнале «Морской сборник» были опубликованы очерки командира поста Владивосток морского лейтенанта Евгения Степановича Бурачка: они вышли под названием «Жизнь во Владивостоке. Воспоминания заамурского моряка: 1861-1862 гг». Его именем названа улица в г. Владивостоке.

Открытие в литературе берегов Приморья, их первое упоминание в художественных очерках, произошло в книге И.А Гончарова «Фрегат «Паллада» (1855-57). Писатель родился в Симбирске, жил в Петербурге. В мае 1854 г. Гончаров проходил мимо корейских, далее мимо приморских берегов будущего Южно-Уссурийского края России. Он упоминает пограничную реку Тай-маньга, которую промеряют и описывают гидрографы с «Паллады».

В 1870 г. в Петербурге выходит первая книга знаменитого русского путешественника Н.М. Пржевальского «Путешествие в Уссурийском Крае. 1867-1869 гг». Обаяние этой книги в первичности впечатлений от неизведанного, в подлинной научности наблюдений, в живости описаний природы, поэтичности языка. Пржевальский родился в Смоленской губернии, жил в Петербурге. Его именем названы Горы Пржевальского в Приморском крае и Пещера недалеко от г. Находка и скальный массив в бассейне реки Партизанская.

Российский читатель продолжал знакомиться с далеким Приморьем и по книгам других авторов-путешественников: в частности, А.В. Вышеславцева «Очерки пером и карандашом из кругосветного плавания в 1857-60гг.» (1862), который родился в с. Караул Тамбовской губернии, жил в Тамбове, в 1857–1860 гг совершал кругосветное путешествие с заходом в порты Тихого океана; А.Я. Максимова «Вокруг света. Плавание на корвете «Аскольд» (1876), место рождения г. Петербург, основное время жизни провел на Дальнем Востоке. В.В.Крестовского «В дальних водах и странах» (1880). Родился в селе Малая Березянка, Киевской губернии, жил в Гродно и Варшаве, 1880-1881 гг работал секретарем при начальнике Тихоокеанской эскадры. Подчеркивая значение открытий русских землепроходцев и мореплавателей, освоивших морские воды и земли Тихоокеанских побережий, Крестовский писал: «Вот где наши прямые океанские выходы, вот где место для развития нашей морской и коммерческой силы».

В начале 90-х годов ХIХ в. публикуются Морские очерки С.П. Южакова «Доброволец «Петербург» – о переселении из центральной России «на край света», в Приморье, морские путем на пароходах Добровольческого флота «Россия», «Петербург» и др. Родился в г Вознесенске, Херсонской губернии, жил в Одессе, был в ссылке в Сибири, в 1884 г был на Дальнем Востоке.

Весной 1889 г. на пароходе «Кантон» прибыл в наш край известный беллетрист-путешественник доктор А.В. Елисеев. Родился в Свеаборге, Великое княжество Финляндское, жил в Туркестане, Прибалтике и княжестве Финляндском. Он сопровождал в качестве врача большую партию переселенцев, отправлявшихся морем из Одессы во Владивосток. Елисеев посетил самую глубинку Приморского края. Кроме Владивостока, побывал в Никольск-Уссурийске, Михайловке, Григорьевке, на озере Ханка, в Сучане, Находке и других местах, о чем и поведал в главах увлекательной книги «По белу свету».

В октябре 1890 года, в пору золотой приморской осени, посетил наш город А.П. Чехов, добирающийся морским путем. с Сахалина в Одессу. Штрихи приморских впечатлений вошли в его очерк «Остров Сахалин» (1895), в ряд рассказов. Чехов родился в Екатеринославской губернии (теперь Ростовская область), жил в Таганроге.

В 70-90-е годы в популярном столичном журнале «Нива», в «Петербургских ведомостях», во «Всемирном путешественнике», «Новом времени» часто публиковались рассказы и очерки на сюжеты дальневосточной жизни, принадлежащие перу А.Я. Максимова. Уроженец Петербурга, морской офицер, А.Я. Максимов совершил кругосветное плавание, длительное время жил во Владивостоке. Дальнему Востоку, событиям жизни в Приморье посвящены многие произведения Максимова: книга «Вокруг света. Плавание на корвете «Аскольд» (1876), сборник рассказов и повестей «На далеком востоке» (1883). Неоднократно переиздавались его рассказы и повести «Китобои», «Доп Симеон», «Тюлений остров» и др. Его нередко называют первым местным приморским писателем.

ХХ век возвестил о Приморье песнями «Варяг», «Плещут холодные волны», «На сопках Маньчжурии», рядом документальных очерков и рассказов, стихотворением В. Я. Брюсова «К Тихому океану». Поэт родился и жил в Москве. Мимолетный отклик о Владивостоке оставит и поэт К. Бальмонт, посетивший наш город в 1916 г. по пути в Японию. Он родился в сельце Гумнищи, Шуйского уезда, Владимирской губернии, жил в Ярославле. Дальневосточная тема отзовется в «Дневниках во время войны» Н.Г. Гарина-Михайловского, еще ранее создавшего очерки провинциальной жизни под названием «Карандашом с натуры (Из путешествия вокруг света через Корею и Маньчжурию» (1899). Он родился в Санкт-Петербурге, жил в Самарской губернии. В 1898 г был проездом во Владивостоке.

в честь какой реки названа российская область?

Альтернативные описания

В римской мифологии бог любви, соответсвует греческому Эросу (мифическое)

Великая река, на которую царь долго не разрешал возвращаться русскому землепроходцу Ерофею Хабарову

Крылатый мальчик, он же Купидон

Любовный застрельщик

Малая планета, астероид

Пресноводная рыба

Разбиватель сердец

Река в России, в названии которой одна любовь

Река, которую писатель Н. П. Задорнов назвал «батюшкой»

Рыба, тезка реки, в которой она водится

Тот, кто пускает стрелы в сердце

. «ангельский» снайпер

Куда впадает река Сунгари

Эрос по-римски

. «любовная» река

Малая планета

Какая река образуется от слияния Шилки и Аргуня?

Футбольный клуб из Благовещенска

Какой древнеримский бог соответствует греческому Эроту?

На какой реке стоит город Благовещенск?

Позывной космического экипажа «Союз-4»

Монголы называют эту реку Хара-Мурэн

Именно эту реку японцы называют «Черный дракон»

На одной карикатуре этот стрелок изображен делающим контрольный выстрел в голову, хотя и предыдущий достиг цели

. «ангел любви»

Главная река Восточной Сибири

Картина французского художника Ф. Жерара «Психея и...»

Картина французского художника Франсуа Буше «Плененный...»

На какой реке стоит Хабаровск?

Название какой реки можно найти в аббревиатуре «БАМа»

Стрелок по влюбленным

. «эротическая» река Сибири

Бог Эрос у древних римлян

Голыш-лучник, дающий работу аистам

Бог любви в древнеримской мифологии

Единственный воин, приносящий оружием любовь

Коварный лучник с ангельской внешностью

Река на Дальнем Востоке

Река, несущая службу российско-китайской границе

Римский бог любви

Рыба семейства карповых, пресноводная

Эротический стрелок

Купидонная река

Персонаж оперы немецкого композитора К. Глюка «Орфей и Эвридика»

Рыба семейства карповых

Сорт абрикоса

Купидон

Сын богини Венеры

Метит в сердце

Дальневосточная река

Бог «шуры-муры»

. «купидонская» река

Хабаровск, река

Греческий бог с луком

Римский Эрот

Божество «шуры-муры»

Самая «любовная» река

. «любовная» река Сибири

Вооруженный голыш

Голый снайпер

Шаловливый стрелок

Пацан с крыльями и луком

Река с «ангельским» именем

Лучник, дающий работу аистам

Любовный снайпер

Пузатый малыш со стрелами

Хабаровская река

Река в Хабаровске

Шилка + Аргунь

Сердце, стрела

Результат слияния Шилки и Аргуни

Буква «А» в БАМе

Бог любви

Лучник любви

Крылатый лучник любви

Рыба белый...

Ангелочек с луком и стрелами

Крылатый карапуз с луком и стрелами

Голубая артерия Хабаровска

Карапуз с крылышками

Федеральная трасса России

Оснащенный луком бог

Малыш со стрелами и крыльями

Карапуз с луком и крылышками

Река, на которой стоит Хабаровск

Течет по Хабаровску

Бог, разбивающий сердца

Гибрид ангела и стрельца

Карапуз со стрелами

Река на границе с Китаем

Сердечный стрелок

Водная граница России и Китая

Божественный супруг Психеи

Стрелок по будущим влюбленным

Рыба из карповых

. «артерия» Хабаровска

Спутник и помощник Афродиты

Крылатый бог любви

Бог, стреляющий из лука

Крылатый карапуз со стрелами

Юный бог с луком и стрелами

Лучник с ангельской внешностью

Крылатый лучник-юниор

Река на Востоке России

У греков - Эрот, а кто у римлян?

Лучник для будущих влюбленных

Живет рядом с Леной

Юный лучник любви

Вооруженный луком бог

Крупная речная рыба

Статуя Фальконе

Река трех танкистов

Любвеобильный бог

Река дауров

Рыба из одноименной реки

. «черная река» для китайцев

Стреляет во имя любви

Брат Гименея из пушкинских стихов

Бог с луком

Астероид №1221

Сорт абрикосов

Бог с крыльями и луком

. «поилец» Хабаровска

Река имени бога любви

Эрот, Купидон

Малая планета, астероид

В древнеримской мифологии бог любви

Река на Дальнем Востоке

Купидон, божество любви

В римской мифологии божество любви

Рыба семейства карповых