Русская наука. Академик Морозов

МОРОЗОВ, НИКОЛАЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ (1854–1946) – русский общественный деятель, революционер-народник, мыслитель, ученый, почетный член АН СССР, писатель, поэт.

Партийные и литературные псевдонимы – «Воробей», «Зодиак».

Родившийся 25 июня 1854 в с.Борок Некоузского у.Ярославской губ. внебрачный сын богатого помещика и отпущенной на волю крепостной крестьянки, он получил хорошее домашнее образование, завершив его во 2-й Московской классической гимназии. Там, увлекшись естественными науками, основал «Тайное общество естествоиспытателей-гимназистов». Начиная с 5-го класса гимназии, посещал, переодевшись в студенческую форму, лекции Московского университета, досконально изучил университетские музейные собрания.

Увлекшись в 1874 народническими идеями, вошел в московский кружок Н.В.Чайковского («чайковцев»), вместе с товарищами «ходил в народ» – вел пропаганду среди крестьян Московской, Курской и Воронежской губ. Преследования полиции заставили его вернулся в Москву, откуда он выехал в Петербург, а к концу 1874 – в Женеву. Там сотрудничал в журнале П.Л.Лаврова «Вперед», вступил в Международное товарищество рабочих (I Интернационал).

В январе 1875 пытался вернуться в Россию, но был арестован на границе и впущен в страну под поручительство отца. Склоняясь к буржуазно-либеральной идее прогресса путем распространения в народе естественнонаучных и точных знаний, Морозов отдался революционной борьбе, причем не столько ради «крестьянского социализма», сколько во имя программы гражданских свобод. Перейдя на нелегальное положение, вновь занялся пропагандой среди крестьян – на этот раз в Саратовской губ.

В 1878, вновь приехав в Петербург, вступил в организацию «Земля и воля», стал одним из редакторов ее подпольного одноименного издания.

В 1879 с расколом «Земли и воли» на «Черный передел» и «Народную волю», вошел в организацию народовольцев, редактировал их печатный орган. В 1880 эмигрировал в Женеву, где написал брошюру «Террористическая борьба», теоретически обосновав тактику народовольцев. По мнению товарищей, он стал «одним из первых горячих глашатаев народовольческого направления» (В.Н.Фигнер). Одновременно опубликовал свой первый сборник стихов – Стихотворения. 1875–1880 (не случайно русские марксисты именовали Морозова либералом с бомбой).

Переехав из Женевы в Лондон, познакомился с К.Марксом .

При попытке возвратиться в Россию 28 января 1881 вновь был арестован на границе около Вержболова. После убийства 1 марта 1881 Александра II был посажен в Петропавловскую крепость и в 1882 судим по «Процессу 20-ти», приговорен к пожизненной каторге. В судебном отчете сохранился его словесный портрет: «больше среднего роста, очень худощавый, темно-русый, продолговатое лицо, мелкие черты лица, большая шелковистая борода и усы, в очках, очень симпатичен, говорит тихо, медленно». На следствии откровенно заявил: «По убеждениям я – террорист».

После суда был заключен в Алексеевский равелин Петропавловской крепости.

Длительное тюремное заключение в равелине без права пользования печатной продукцией, с постоянными «пытками недостаточностью пищи и отсутствием воздуха» не сломили его волю. Получив спустя некоторое время разрешение на пользование богословской литературой, он освоил древнееврейский язык (всего Морозов знал 11 иностранных языков). В тюрьме он начал углубленное изучение библейской истории, а также хронологии небесных явлений в годы жизни Христа. Скрупулезная работа привела его к новому пониманию хронологии всемирной истории. Будучи переведенным в каземат Шлиссельбургской крепости и получив возможность пользования научными книгами, в течение всего срока 25-летнего заключения упорно занимался «работой мысли» (творческой научной деятельностью), создав труды по химии, физики, астрономии, математике, истории. Написанные им в заключении книги были опубликованы уже после его освобождения в ноябре 1905 (среди них – Периодическая к система строения вещества: теория образования химических элементов . М., 1907; Откровения в грозе и буре: история возникновения Апокалипсиса . М. – СПб, 1907; Основы качественного физико-математического анализа и новые физические факторы, обнаруживаемые им в различных явлениях природы . М., 1908; Д.И.Менделеев и значение его периодической системы для химии будущего . М., 1908 и др.).

Восторженная революционная молодежь воспринимала его как олицетворение грядущей демократической революции. Вскоре после его освобождения научные заслуги Морозова были замечены в обществе, ему было присвоено звание профессора физической химии Высшей вольной школы П.Ф.Лесгафта. Вскоре он был назначен директором сначала биологической лаборатории, а затем и всего Естественнонаучного института им. П.Ф.Лесгафта. Именно в этом институте по инициативе Морозова начиналась разработка ряда проблем, связанных с освоением космоса.

Часто выступая с публичными научными лекциями, объехал многие города России, выступал в Сибири и на Дальнем Востоке. Интересны попытки Морозова издать «научную поэзию» на астрономические темы, теоретически осмысленные им в статье Поэзии в науке и наука в поэзии («Русские ведомости». 1912, № 1).

За публикацию сборника стихов Звездные песни (М., 1910) был отдан под суд и весь 1911 отсидел в Двинской крепости. Свое заключение использовал для написания многотомной Повести моей жизни ; воспоминания в ней доведены до основания «Народной воли». Л.Н.Толстой высоко оценил его писательский дар: «Прочел с величайшим интересом и удовольствием. Очень сожалею, что нет их продолжения... Талантливо написано!».

В стихах Морозова звучали призывы к общественному подвигу (сравнимые с поэзией Н.А.Некрасова и В.С.Курочкина), к прославлению революционной борьбы, воспеванию жертвенного героизма.

В 1910-е годы, увлекшись воздухоплаванием, как исследователь, летал на первых аэропланах, в том числе и над Шлиссельбургской крепостью через 10 лет после своего освобождения из нее (ему было уже около 60 лет). Будучи избранным после возвращения из длительного заключения в почетные члены многих научных обществ, преподавал на Высших женских курсах П.Ф.Лесгафта, читал курс «Мировой химии» в Психоневрологическом институте.

Лев Пушкарев, Наталья Пушкарева

Эти строки - об уникальном явлении в мировой науке, имя которому Николай Александрович Морозов. Имя это известно, заслуженно известно. На обратной стороне Луны есть кратер с координатами 5° северной широты, 127° восточной долготы - кратер, носящий имя Н.А. Морозова. В 1932 году астрономы Пулковской обсерватории, обнаружив новую малую планету, назвали ее Морозовией. А незадолго до этого Академия наук СССР избрала Николая Александровича почетным академиком. В Ленинградской области есть поселок Морозово, названный тоже в его честь... Довольно обширна литература о Морозове. Первую книгу о нем еще в 1926 году выпустило издательство "Политкаторжанин", Автором этой книги была Вера Фигнер - друг Н.А. Морозова по революционной борьбе. Последняя книга о нем вышла уже в этом году - в серии "Пламенные революционеры".

Неоднократно издавались и труды самого Николая Александровича - научные, литературные, научно-популярные... И все-таки я не могу избавиться от ощущения, что нынешние поколения, особенно молодежь, знают о Морозове мало, незаслуженно мало. И, как правило, односторонне. Морозов - революционер, шлиссельбуржец - известен лучше, чем Морозов-ученый. А одно от другого неотделимо. Гениальные прозрения и предвидения Морозова - результат и следствие его, морозовского, единственного в своем роде, метода работы. А метод этот - результат неповторимой его судьбы, его жизни.

Мне посчастливилось знать Николая Александровича, неоднократно встречаться с ним в последние восемь лет его жизни, переписываться с ним. Сохранились его письма. Мне особенно дорого одно из них - полученное в начале 1944 года и до сих пор не публиковавшееся. По строкам этого письма - делового и вместе с тем удивительно мягкого, человечного - прослеживается почти вся жизнь Николая Александровича...

ИЗ ПИСЬМА Н.А. МОРОЗОВА С.И. ВОЛЬФКОВИЧУ.
БОРОК ЯРОСЛАВСКОЙ ОБЛАСТИ, 14 ЯНВАРЯ 1944 ГОДА:

"Глубокоуважаемый Семен Исаакович! Прежде всего благодарю вас от всего моего сердца за ваше доброе письмо от 19 ноября 1943 года, которое, к сожалению, шло ко мне с оказией более полутора месяцев... Иначе я уже давно ответил бы вам. Не посетуйте на меня за такое запоздание.
Сердечно благодарю вас и все Химическое Отделение за доброе отношение ко мне. Радуюсь, что товарищи наши по Академии возвращаются в Москву и их научно-исследовательская работа возобновляется после большого перерыва из-за войны, наделавшей в этом отношении столько непоправимого вреда.
Передайте мой сердечный привет всем избранным по Химическому Отделению 4 академикам и 12 членам-корреспондентам и мое сожаление, что я, отсутствуя вследствие болезни на сентябрьской сессии, не мог наравне с другими товарищами по Академии подать за них свой голос..."

Совершенно очевидно: эти строки написаны человеком, чувствующим себя сопричастным к нашей академической науке, и прежде всего к науке химической. И еще одно очевидно: автор письма отличается высочайшей доброжелательностью и ясным умом.

Когда писались эти строки, Николаю Александровичу шел 90-й год. Он по-прежнему считал себя химиком, естествоиспытателем, хотя работ в области химии в это время не вел. Никогда не занимался он и обычными для всех нас химическими экспериментами. Тем не менее он имел право причислять себя к "товарищам по Химическому Отделению", он сделал для химии много. Но об этом позже.

Сын помещика и крестьянки, брачные отношения которых не были освящены церковью, он всю жизнь носил фамилию матери и условное отчество. Отца Морозова - российского дворянина Щепочкина, находившегося в дальнем родстве (через Нарышкиных) с самим Петром I, звали, как и царя, Петром Алексеевичем.

Детство Николая Александровича прошло в общем-то безбедно - в Борке, имении отца в Ярославской области, под присмотром любящей матери, а позже - гувернера-француза. Обычное детство обычного мальчика "из хорошей семьи". Потом были гимназия в Москве, куда Н.А. Морозов поступил уже 15-летним юношей, и первое тайное общество - "Общество естествоиспытателей-гимназистов".

Обратите внимание на это название. Тайное общество - и естествознание! Два эти понятия переплетутся в его судьбе.

Будучи гимназистом, он стал изучать науки, которым в гимназиях того времени не учили: астрономию, геологию, ботанику, анатомию. И одновременно зачитывался Некрасовым, Чернышевским, Добролюбовым. Начал интересоваться историей революционного движения в Европе и в России. Тем не менее переход Николая Александровича к активной революционной деятельности для его близких был неожиданным, а дело было так. В 1874 году он познакомился с некоторыми членами кружка революционных народников "чайковцев" (С.М. Кравчинским, Л.Э. Шишко и др.). Их идеалы, их революционная и просветительская деятельность увлекли Морозова, и он вступил на тяжелый, но благородный путь борца за освобождение трудового народа.

Он оставил дом, раздал свое имущество и "пошел в народ". Он работал в деревнях то помощником кузнеца, то пильщиком леса и одновременно вел работу революционера-пропагандиста. Эффективность этой работы, мягко говоря, оставляла желать большего, и не удивительно, что пылкого юношу, жаждавшего подвига ради высоких идеалов, "хождение в народ", равно как и последовавшая затем в Москве деятельность в рабочих кружках, сводившаяся к совместному чтению революционной литературы и популяризации научных знаний, не удовлетворяла.

По предложению товарищей Н.А. Морозов уехал в Женеву, где редактировал журнал "Работник", который нелегальным путем переправляли в Россию. Одновременно он продолжал заниматься естествознанием, социологией и историей. Однако работа за границей казалась ему недостаточной, и Николай Александрович решил вернуться в Россию. На границе его арестовали. Тверская часть в Москве, а затем Петербургский дом предварительного заключения. Первые три года тюрьмы. Позже будут еще 26 лет - 25 подряд и еще один отдельно.

В тюрьме стал он ученым-энциклопедистом. Непрекращающиеся работа мысли, самообразование, научное творчество помогли ему выжить, выстоять. В Петербургском доме предварительного заключения он изучал иностранные языки, алгебру, начертательную и аналитическую геометрию, сферическую тригонометрию и другие разделы математики.

В январе 1878 года Морозов был освобожден и вскоре стал членом "Земли и воли", которую позже Владимир Ильич Ленин аттестовал как превосходную организацию, "которая нам всем должна бы была служить образцом"... Н.А. Морозов был одним из редакторов журнала "Земля и воля", хранил все нелегальные документы, деньги и печать.

Когда в результате внутренней борьбы "Земля и воля" распалась на "Народную волю" и "Черный передел", Н.А. Морозов стал членом Исполнительного комитета партии "Народная воля" и в 1880 году вновь эмигрировал, чтобы издавать за границей журнал под названием "Русская социально-революционная библиотека". В эти годы им написаны "История русского революционного движения 70-х годов" и брошюра "Террористическая борьба", напечатанная в 1880 г. в Лондоне.

Но не с этой брошюрой связан приезд Морозова в Лондон в декабре 1880 года. Накапливавшийся день ото дня опыт революционной борьбы заставил его усомниться в главном тезисе народников - в крестьянской общине как классовой основе социализма. Под влиянием "Капитала" он даже написал статью "Через капитализм к социализму". Статья вызвала возражения товарищей по партии и не была напечатана. Тем не менее поездка в Лондон с целью привлечь к сотрудничеству в "Русской социально-революционной библиотеке" Карла Маркса уже закономерна для Морозова-революционера.

В этот приезд в Лондон Морозов дважды встречался с Марксом и получил для перевода на русский язык несколько его работ, в том числе "Манифест Коммунистической партии". Согласно обещанию, данному Морозову, Маркс (вместе с Энгельсом) написал предисловие к русскому изданию "Манифеста Коммунистической партии". Вернувшись в Женеву, Морозов начал готовить перевод "Манифеста", но закончить эту работу ему не пришлось - это сделал за него Г.В. Плеханов. А Морозов, получивший в январе 1881 года тревожное письмо от Софьи Перовской, срочно уехал в Россию на помощь товарищам по борьбе.

28 января при переходе границы Морозов был арестован и переправлен в Варшавскую цитадель. От соседа по камере он узнал о казни народовольцами Александра II.

Дальнейшее известно: многочисленные аресты, суды, казнь Андрея Желябова, Софьи Перовской, Николая. Кибальчича... Член Исполнительного комитета партии "Народная воля" Николай Морозов проходил по "процессу 20-ти" и был приговорен к пожизненному заключению. Алексеевский равелин Петропавловской крепости, одиночная камера в Шлиссельбурге. Цинга. Кровохарканье. Крайнее истощение. И - непрекращающаяся работа мысли, итогом которой стали знаменитые 26 тетрадей Николая Морозова *.

* Подробнее об этом периоде жизни см. очерк Г. Файбусовича "26 тетрадей Морозова", "Химия и жизнь", 1971, № 8.

Вера Фигнер писала в одном из писем на волю:

"Как-то, года два назад по одному случаю Николай написал мне в записке, что у него уже остается мало сил и что он спешит поскорее записать все свои идеи... Работает над ними он с изумительной настойчивостью и систематичностью. Есть что-то почтенное и вместе трогательное в этой судьбе одинокого узника, вечно парящего в сфере отвлеченной мысли-, в этой безрадостной жизни фанатически отдающего себя служению науке и через нее человечеству, в этом неустанном стремлении к истине, которая, быть может, никогда не выйдет за пределы четырех стен".

Первой научной работой Н.А. Морозова, вышедшей все же "за пределы четырех стен", стало его замечательное химическое исследование "Периодические системы строения вещества". В августе 1901 года эту работу удалось передать на отзыв (без указания авторства) профессору Д.П. Коновалову. Морозов просил послать рукопись Н.Н. Бекетову, бывшему тогда председателем Русского физико-химического общества. Департамент полиции, однако, решился лишь на общение с более благонадежным Д.П. Коноваловым.

Коновалов дал работе корректно-отрицательный отзыв. Он отметил эрудицию автора как химика, но взглядов его на периодичность строения вещества не разделил. И заключил, что рукопись печатать нецелесообразно. Напечатана она была лишь в 1907 году, спустя полтора года после освобождения автора.

Николай Александрович Морозов вышел на свободу в конце 1905 года, когда напуганное ростом революционного движения царское правительство объявило амнистию немногим оставшимся в живых шлиссельбуржцам. С этих пор его жизнь - это прежде всего жизнь ученого-исследователя, пропагандиста и популяризатора научных знаний.

По широте тематики и творческому размаху Морозов-ученый уникален. Работы по физике и химии заняли в его творчестве, пожалуй, самое значительное место. Впрочем, предоставим слово самому Николаю Александровичу, продолжив публикацию его письма, написанного во время войны:

"...Война наделала непоправимый вред и моим работам. Как я уже писал в президиум Химического Отделения, в последние годы мне пришлось отложить уже обдуманную мною работу о том, как моя теория, выработанная еще в Шлиссельбургском заточении <...> о сложном строении атомов и о том, что непременными компонентами их являются: газ небесных туманностей (который я назвал там архонием), а кроме него гелий, протоводород и положительные и отрицательные электроны, т.е. современные позитроны и электроны, только названных там мной анодием и катодием, - подтвердилась теперь опытами новейших ученых, выделивших все эти компоненты, кроме «архония», который еще ждет методов для своего выделения в чистом виде.
Но стремление выяснить генезис этих компонентов во Вселенной увлекло меня в область спектрального анализа небесных светил и в выяснение эволюции звездных систем вообще.
В связи с этим появились: мое исследование «Эволюция материи в мироздании» *, вышедшее отдельным изданием только на немецком языке в конце царского режима, и другие исследования по астрофизике. А революция отвлекла меня в область историологии <...>
* В оригинале письма указано немецкое название работы.
Так обстояло дело до недавних лет, когда я написал в дополнение к напечатанным уже до 1932 года семи томам моего исследования по древней и средневековой истории христианской культуры (названной мною по совету заведовавшего тогдашним Госиздатом общим названием «Христос») еще три тома: «Об Ассиро-Вавилонских клинописях», «Сенсационные находки европейцев в первой половине XIX века в Азии, Индии и Египте с точки зрения точных наук» и «Новые основы Русской Средневековой истории (проверка всех астрономических указаний в русских летописях, и ее неожиданные результаты)».
Все эти, давно подготовленные к печати, исследования в виде больших томов оставались до последних лет не напечатанными. А я, несколько лет назад, сдал в академические журналы еще четыре свои исследования:
1. «Аберрации от вращения наблюдательной базы и их космологические последствия», где я математически доказал, что импульсы тяготения распространяются со скоростью света. Статья эта была (весной 1941 года) уже набрана в «Астрономическом журнале» и сверстанная корректура подписана мною к печати и отослана в типографию в июне 1941 года, но война помешала выходу в свет этой академической книжки, и готовый набор ее был где-то затерян, или рассыпан при суматохе...
2. «Влияние небесных воздействий на частоту землетрясений». В ней я доказываю, что, хотя землетрясения и медленно назревают от химических процессов и механических натяжений и сдвигов верхних геологических напластований, но прорываются они в те часы, когда луна, или солнце, или центр обращения Млечного Пути приближаются к меридиану места натяжения и этим способствуют вертикальному разрыву, а находясь близ горизонта, - их горизонтальному сдвигу. Я подтвердил это тысячами случаев из истории землетрясений в разных странах, в которых они были отмечены не только по дням, но и по часам. Исследование это тоже было уже набрано в «Геологическом журнале АН», и корректура исправлена мною и отослана в издательство. Но и эта книжка не вышла из-за войны.
3. То же самое случилось и с моей статьей «Влияние электрического и магнитного поля планет на устойчивость их орбит». Тут я математически доказываю неизбежность образования колец вроде Сатурновых на экваториальной части планеты от присоединения к молекулам ее атмосферы электрических зарядов вроде наших грозовых и последующего разрыва этих колец от отталкивания тех же зарядов с образованием планеты-спутника, после чего и его орбита должна (хотя и чрезвычайно медленно) расширяться по той же причине, а когда на ней от вращения образуется и свое магнитное поле - орбита эта должна переходить из круговой в эллиптическую.
4. Та же самая потеря рукописи произошла из-за войны и с моим исследованием: «О возможности научного предвычисления погоды» <...>

Когда в июне 1941 года началось вторжение фашистских войск на нашу территорию, я решил продолжать в Борковском убежище свои исследования, главным из которых является близящиеся теперь не без успеха к окончанию и составляющие большой фолиант: «Основы теоретической метеорологии и геофизики» с несколькими сотнями диаграмм, показывающих закономерности в изменениях различных компонентов погоды" <...>

Я не стану анализировать астрофизические, историографические и метеорологические работы Николая Александровича - я не специалист. А вот фигура Морозова-химика лично для меня весьма привлекательна, и я был бы рад заинтересовать ею читателей "Химии и жизни".

Морозов не получил систематического химического образования, но благодаря настойчивому труду и поразительному химическому (подчеркиваю, химическому) дарованию он самостоятельно овладел вершинами этой науки и через два-три года после освобождения мог преподавать, писать книги по общей, физической, органической, неорганической и аналитической химии. Курсы Общей и неорганической химии он читал в Петербургской высшей вольной школе. Ученая степень доктора наук была присуждена Н.А. Морозову без защиты диссертации по представлению Д.И. Менделеева за упоминавшиеся выше "Периодические системы строения вещества". На втором Менделеевском съезде (1911 г.) Морозов выступил с докладом "Прошедшее и будущее миров с современной геофизической и астрофизической точек зрения". Именно в этом докладе была впервые высказана мысль о том, что новые звезды возникают в результате взрыва старых светил, как следствие радиоактивного разложения и взаимодействия атомов.

Человек многосторонних интересов, Н.А. Морозов свой первый полет на самолете совершил 1 сентября 1910 г. Утверждают, что этот полет сильно переполошил полицию. В охранке вообразили, будто он поднялся в воздух, чтобы сбросить бомбу на Царское село... Хотя ничего не случилось, у Николая Александровича все-таки устроили обыск. На публикуемом снимке, сделанном позже, Н.A. Морозов запечатлен в костюме авиатора

Оригинальна его работа 1908 г. "Озон и перекиси", в которой Николай Александрович изложил свои взгляды на механизм образования и разложения перекисных соединений. Интересны его суждения о периодической системе углеводородов (карбогидридов) и об аллотропии простых веществ - углерода, фосфора, серы, галоидов... Но самые главные работы Николая Александровича в области химии - это работы о строении вещества и развитие периодического закона.

В этих своих трудах он неизменно развивал мысль о сложности строения атома и этим обосновывал сущность периодического закона. Более того, он утверждал даже, что главнейшей задачей химии будущего станет синтез элементов. Он предвосхитил открытие изотопов, открытие электрона и позитрона, открытие наведенной радиоактивности. В статье "Вновь открытые превращения эманации радия с точки зрения эволюционной теории строения атомов" (1908 г.) он писал:

"Но гелий in statu nascendi (в момент образования. - Ред. ) вместе с сопровождающими его корпускулами (бета-брызгами радиоактивных веществ) может действовать и разрушительно на атомы тех веществ, в которых они не особенно прочны. Кинетическая энергия оторвавшихся от атома радия корпускул (рассматривая ее в атомном масштабе) чрезвычайно велика".

Эти строки не нуждаются в комментариях.

Конечно, представления Морозова о строении атома и возможности использования атомной энергии сильно отличались от современных. Он не знал ничего о ядрах и ядерных силах, не представлял движения элементарных частиц. Но поразителен и бесспорен тот факт, что более 70 лет назад Морозов убежденно отстаивал сложность построения атома и возможность взаимопревращения элементов.

И еще Морозов был одним из тех современников Менделеева, кто принял и понял периодический закон наиболее полно и глубоко. Вычисленная им группа благородных химически нейтральных элементов - результат и следствие этого глубочайшего понимания.

Говоря о химических работах Н.А. Морозова, нельзя пройти миме его очерка об алхимии - "В поисках философского камня". Мало того, что в этом очерке на качественно новом уровне воскресает и научно обосновывается давняя мечта алхимиков о взаимопревращаемости элементов (ныне эта идея никому не кажется ненаучной). Этот исторический и научно-исследовательский очерк написан настолько увлекательно, что лично я, например, считал и считаю его лучшей научно-популярной книжкой по истории химии. И дело здесь не только во вкусах и привязанностях. Многие видные химики моего поколения говорили мне, что избрали нынешнюю свою специальность под влиянием прочитанной в детстве "алхимической" морозовской книжки. И очень жаль, что нынешним школьникам это классическое произведение научно-популярной литературы практически недоступно. Несколько лет назад издательство "Наука" собралось было переиздать "Философский камень", снабдив его добротным современным комментарием, но это намерение, к сожалению, так и осталось намерением.

Неизменное стремление Морозова к ясности, к простоте иногда порождало упрощения. Так, излишне упрощенными кажутся нам сейчас представления Николая Александровича о строении кристаллогидратов и комплексных соединений. Но и в таком виде они намного опережали свое время.

И в общении он был ясен и прост, неизменно доброжелателен и внимателен к людям. Несмотря на исключительные невзгоды, выпавшие на его долю, он до последних дней не утратил интереса к людям, не утратил великого умения радоваться жизни. Встречаться с ним было не только интересно, но и всегда приятно. Работать он, как мне кажется, не прекращал никогда.

Был такой эпизод. Однажды в конце войны я приехал навестить Николая Александровича в подмосковный санаторий "Узкое", где он поправлялся после воспаления легких. Когда я появился, его жена Ксения Алексеевна, встретив меня в коридоре, шепнула, что состояние Николая Александровича ухудшилось, поднялась температура. Разумеется, я тут же повернул обратно, но не тут-то было: Николай Александрович уже услыхал мой голос, призвал Ксению Алексеевну и просил ее пустить меня к нему.

Он и впрямь чувствовал себя неважно: частое дыхание, испарина. Он сказал, что не спит, все время думает о возможности разложения атомов при сверхвысоких температурах и давлениях... В последние годы жизни эта идея не оставляла его...

Об этом и заключительная часть приведенного здесь письма...

"...Так проходит здесь мое время в ежедневных теоретических научных работах и вычислениях (зимой насколько позволяет короткость зимних дней, так как при керосиновом освещении устают глаза).
А для печатания результатов моих работ когда-нибудь настанет время. Утешаю себя тем, что «мой товар от времени не испортится». Значит, может и подождать своего опубликования, хотя и грустно смотреть на лежащие груды рукописей на шкафу, уже готовых и переписанных на машинке. Спасибо вам еще раз за ваше обстоятельное письмо и предложение содействия. Передайте мой сердечный привет всему Химическому Отделению, и в частности А.Н. Баху, моему товарищу не только по АН, но и по старой деятельности в «Народной воле». Очень рад, что он поправился.
Вы спрашиваете, не нужно ли мне чего-нибудь из литературы? Я был бы очень рад, если б возможно было достать и прислать мне наложенным платежом какие-нибудь обзоры того, что и какими методами было сделано в последние годы по вопросу о разложении атомов? И не было ли обнаружено их синтеза при могучих давлениях во время современных могучих взрывов? С самым сердечным приветом!
Николай Морозов"

В другом письме, полученном мною от Н.А. Морозова в конце 1944 года, идея о разложении и взаимопревращении атомов вновь повторяется, хотя и в ином плане:

"...У меня тотчас же после открытия циклотронов появился проект новой работы, но я по уши был погружен в последние годы в геофизические соображения... Но, несомненно, через год или около этого наступит и для меня возможность приняться и за циклотронные явления, и я не премину этого сделать, если другие исследователи не сделают выводов, представляющихся моему воображению, ранее, чем я успею освободиться от своих современных геофизических и метеорологических работ".

Должен признаться, что, прочитав эти слова Николая Александровича, я был ошеломлен: на 91-м году жизни он был более страстен и смел, чем многие из нас, бывших на полвека моложе...

"Современная физика полностью подтвердила утверждение о сложном строении атомов и взаимопревращаемости всех химических элементов, разработанное в свое время Н.А. Морозовым в монографии «Периодические системы строения вещества»".

Это слова Игоря Васильевича Курчатова.

Источник - Википедия

Николай Александрович Морозов

Дата рождения: 25 июня (7 июля) 1854
Место рождения: усадьба Борок, Мологский уезд, Ярославская губерния, Российская империя
Дата смерти: 30 июля 1946 (92 года)
Место смерти: посёлок Борок, Некоузский район, Ярославская область, СССР

Николай Александрович Морозов (1854-1946) - русский революционер-народник. Член кружка «чайковцев», «Земли и воли», исполкома «Народной воли» . Был участником покушений на Александра II . В 1882 году был приговорён к вечной каторге, до 1905 года находился в заключении в Петропавловской и Шлиссельбургской крепостях. Масон. Почётный член Академии наук СССР. C 1918 года - директор Естественно-научного .
Оставил большое количество трудов в различных областях естественных и общественных наук. Также известен как писатель, поэт и автор исторических работ. Награждён двумя орденами Ленина (1944, 1945) и орденом Трудового Красного Знамени (1939).

Николай Александрович Морозов родился в 1854 году в родовой усадьбе Борок Ярославской области . Отец - мологский помещик, дворянин Пётр Алексеевич Щепочкин (1832-1886) . Мать - новгородская крестьянка, бывшая крепостная П. А. Щепочкина Анна Васильевна Морозова (1834-1919) . Все их совместные дети (два сына и пять дочерей) носили фамилию матери, а отчество - крёстного отца, помещика Александра Ивановича Радожицкого. Николай получил в основном домашнее образование, но в 1869 году поступил во 2-ю московскую гимназию , в которой по собственным воспоминаниям учился плохо и был исключён. В 1871-1872 годах был вольнослушателем Московского университета.
В 1874 году вошёл в народнический кружок «чайковцев» , участвовал в «хождении в народ», вёл пропаганду среди крестьян Московской, Ярославской, Костромской, Воронежской и Курской губерний. В том же году выехал за границу, был представителем «чайковцев» в Швейцарии, сотрудничал в газете «Работник» и журнале «Вперёд», стал членом Интернационала. При возвращении в Россию в 1875 году был арестован. В 1878 году был осуждён по процессу 193-х и, с учётом предварительного заключения, освобождён по окончании суда. Продолжил революционную деятельность, вёл пропаганду в Саратовской губернии, во избежании ареста перешёл на нелегальное положение.

Шлиссельбургская крепость. Новая тюрьма.
Стал одним из руководителей организации «Земля и воля» , был секретарём редакции газеты «Земля и воля». В 1879 году принимал участие в создании «Народной воли», вошёл в её Исполнительный комитет.
Участвовал в подготовке покушений на Александра II , был членом редколлегии газеты «Народная воля». В январе 1880 года вследствие теоретических расхождений с большинством руководства «Народной воли» отошёл от практической работы и вместе со своей гражданской женой Ольгой Любатович выехал за границу, где выпустил брошюру «Террористическая борьба» с изложением своих воззрений. Если программа «Народной воли» рассматривала террор как исключительный метод борьбы и в дальнейшем предусматривала отказ от него, то Морозов предлагал использовать террор постоянно в качестве регулятора политической жизни в России. Разработанная Морозовым теория получила название «теллизма» (от Вильгельм Телль). В декабре 1880 года Морозов в Лондоне встречался с Карлом Марксом, который передал ему для перевода на русский язык несколько работ, в том числе «Манифест коммунистической партии».
28 января 1881 года, ещё до убийства народовольцами императора Александра II, Морозов был арестован на границе при нелегальном возвращении в Россию. В 1882 году по процессу 20-ти был осуждён на пожизненное заключение. До 1884 года содержался в Алексеевском равелине Петропавловской крепости , а с 1884 года - в камерах: 2, 13, 15, 28, 29, 33 и 37 Шлиссельбургской крепости . В Шлиссельбургской каторжной тюрьме им было написано 26 томов различных рукописей, которые ему удалось сохранить и вывезти при освобождении из тюрьмы в 1905 году.
В ноябре 1905 года во время революционных событий по амнистии от 28 октября 1905 года, Н. А. Морозов после 25 лет заключения вышел на свободу. За время заключения он выучил одиннадцать языков, написал множество научных работ по химии, физике, математике, астрономии, философии, авиации, политэкономии и, полностью посвятив себя науке, начал готовить к печати свои труды. Арестовывался в 1911 году, почти весь год провёл в заключении. Последний раз был арестован в 1912 году в Крыму и заключён в Двинскую крепость , освобождён в начале 1913 года по амнистии в честь 300-летия дома Романовых. В итоге, с перерывами, провёл в заключении около 30 лет.
В начале 1907 года в церкви села Копань рядом с Борком Николай Александрович обвенчался с Ксенией Алексеевной Бориславской (1880-1948) - известной пианисткой, писательницей и переводчицей. Они вместе прожили долгую жизнь, но детей у них не было.
В 1908 году вступил в масонскую ложу «Полярная звезда».
31 января 1909 года Н. А. Морозов был приглашён С. В. Муратовым от имени Совета Русского общества любителей мироведения (РОЛМ) на должность председателя Совета и оставался его единственным председателем до его закрытия в 1932 году. Члены Совета были тогда репрессированы и некоторые из них были амнистированы лишь через полвека. Морозов же, несмотря на свою критическую позицию, был лишь вынужден отбыть в своё имение Борок, где продолжал научную работу, в том числе и в построенной для него Обществом астрономической обсерватории.
В 1939 году по его инициативе в Борке был создан научный центр; сейчас там работают и Геофизическая обсерватория «Борок» РАН .
В 1939 году Морозов в возрасте 85 лет окончил снайперские курсы Осоавиахима и через три года на Волховском фронте лично участвовал в военных действиях. В июле 1944 года награждён орденом Ленина.
Похоронен в парке Борка на одной из лужаек. В год 100-летия со дня его рождения на могиле был установлен бронзовый памятник, выполненный скульптором Г. Мотовиловым.

Политические взгляды. Морозов и революция
Морозов не разделял большевистские взгляды. Для него социализм был идеалом общественной организации, однако этот идеал воспринимался им как далёкая цель, достижение которой связано со всемирным развитием науки, техники и образования. Движителем последнего он считал капитализм. Он отстаивал позицию, что нужна постепенная, хорошо подготовленная национализация промышленности, а не её насильственная экспроприация. В своих статьях доказывал несостоятельность социалистической революции в крестьянской России. В вопросе о социалистической революции выступил оппонентом Ленину . Здесь его позиция была ближе к плехановской. Морозов участвовал в выборах в Учредительное собрание по спискам от Кадетской партии, будучи в одних рядах с В. И. Вернадским . 12 августа 1917 года в Москве в Большом театре по инициативе главы Временного правительства А. Ф. Керенского состоялось Государственное совещание, к работе которого были привлечены деятели революционного движения: князь П. А. Кропоткин, Е. К. Брешко-Брешковская, Г. А. Лопатин, Г. В. Плеханов и Н. А. Морозов. В выступлении на этом совещании Морозов утверждал, что без буржуазии в настоящее время пролетариату не прожить.
Накануне Октябрьской революции Н. А. Морозов занимал примиренческую позицию, примкнув к партии кадетов, ему был предложен пост товарища министра просвещения, от которого он отказался. Н. А. Морозов пользовался уважением у всех революционных партий как один из немногих живых народовольцев.

Оценка деятельности

Память
В честь Морозова названа малая планета (1210) Морозовия и кратер на Луне.
В Ленинградской области есть посёлок имени Морозова.
В честь Николая Морозова названы улицы во Владивостоке и в Раменском.
Шлиссельбургские пороховые заводы переименованы в 1922 году в «Завод им. Морозова».
В Борке (Ярославская область) работает дом-музей Морозова.

Библиография

Морозов Н. А. Повести моей жизни: Мемуары / Ред. и примеч. С. Я. Штрайха. Послесл. Б. И. Козьмина. Т. 2. - М.: б. и., 1961. - 702 с.: п.
Морозов Н. А. Христос. История человечества в естественнонаучном освещении тт.1-7 - М.-Л.: Госиздат, 1924-1932; 2-е изд. - М.: Крафт+, 1998

Литература

Аврех А. Я. Масоны и революция. - М.: Политиздат, 1990. - С. 51. - 350 с. - ISBN 5-250-00806-2
Поповский М. А. Побежденное время: Повесть о Николае Морозове. - М.: Политиздат. Пламенные революционеры, 1975. - 479 с, ил.
Бронштэн В. А. Разгром Общества Любителей Мироведения. Журнал «Природа», 1990. № 10, стр. 122-126.
Захарова Т. Г. Борок - родина Н. А. Морозова // Московский журнал. - 2005. - № 9. - С. 7-8.

Николай Александрович Морозов — русский революционер-народник. Член кружка «чайковцев», «Земли и воли», исполкома «Народной воли». Был участником покушений на Александра II.

В 1882 был приговорён к вечной каторге, до 1905 находился в заключении в Петропавловской и Шлиссельбургской крепостях. Масон. Почётный член Академии наук СССР.

Известен также как учёный, оставивший большое количество трудов в различных областях естественных и общественных наук. Также известен и как писатель и поэт. Награждён орденом Ленина (1945) и орденом Трудового Красного Знамени (1939).

Николай Александрович Морозов родился в 1854 году в родовой усадьбе Борок. Получил в основном домашнее образование, в 1869 году поступил во 2-ю московскую гимназию (не окончил), в которой по собственным воспоминаниям учился плохо, в 1871-1872 годах был вольнослушателем Московского университета.

В 1874 г. вошёл в народнический кружок «чайковцев», участвовал в «хождении в народ», вёл пропаганду среди крестьян Московской, Ярославской, Костромской, Воронежской и Курской губерний.

В том же году выехал за границу, был представителем «чайковцев» в Швейцарии, сотрудничал в газете «Работник» и журнале «Вперёд», стал членом Интернационала. При возвращении в Россию в 1875 г. был арестован. В 1878 г. судился по процессу 193-х, был приговорен к году и трём месяцам заключения и, с учетом предварительного заключения, освобождён по окончании суда.

Продолжил революционную деятельность, вел пропаганду в Саратовской губернии, во избежании ареста перешёл на нелегальное положение. Стал одним из руководителей организации «Земля и воля», был секретарём редакции газеты «Земля и воля».

В 1879 г. принимал участие в создании «Народной воли», вошёл в Исполнительный комитет. Участвовал в подготовке ряда покушений на Александра II, был членом редколлегии газеты «Народная воля».

В январе 1880 г. вследствие теоретических расхождений с большинством руководства «Народной воли» отошел от практической работы и вместе со своей гражданской женой Ольгой Любатович выехал за границу, где выпустил брошюру «Террористическая борьба» с изложением своих воззрений.

Если программа «Народной воли» рассматривала террор как исключительный метод борьбы и в дальнейшем предусматривала отказ от него, то Морозов предлагал использовать террор постоянно в качестве регулятора политической жизни в России.

Разработанная Морозовым теория получила название «теллизма» (от Вильгельм Телль). В декабре 1880 г. Морозов в Лондоне встречался с Карлом Марксом, который передал ему для перевода на русский язык несколько работ, в том числе «Манифест Коммунистической партии».

В 1881 г., узнав об убийстве императора и последовавших арестах, Морозов вернулся в Россию, но был на границе арестован. В 1882 г. по процессу 20-ти был осуждён на пожизненное заключение. До 1884 г. содержался в Алексеевском равелине Петропавловской крепости, а с 1884 г. в Шлиссельбурге.

В ноябре 1905 г. в результате революции Н. А. Морозов после 25 лет заключения оказался на свободе. После этого он посвятил себя науке, начал готовить к печати свои труды, написанные в тюрьме, выпустил ряд книг и статей на различные темы.

В начале 1907 г. в церкви села Копань рядом с Борком Николай Александрович обвенчался с Ксенией Алексеевной Бориславской (1880-1948) — известной пианисткой, писательницей и переводчицей. Они вместе прожили долгую жизнь, но детей у них не было.

В 1908 году вступил в масонскую ложу «Полярная звезда».

30 января (12 февраля) 1910 г. Н. А. Морозов был приглашён С. В. Муратовым от имени Совета Русского общества любителей мироведения (РОЛМ) на должность председателя Совета и оставался его единственным председателем за все время существования общества (до его разгона в 1932 году).

Члены Совета были тогда репрессированы и некоторые из них были амнистированы лишь через полвека. Морозов же, несмотря на свою критическую позицию, был лишь вынужден отбыть в свое имение Борок, где продолжал научную работу, в том числе и на построенной для него РОЛМ астрономической обсерватории.

Морозов не разделял большевистские взгляды. Для него социализм был идеалом общественной организации, однако этот идеал воспринимался им как далекая цель, достижение которой связано со всемирным развитием науки, техники и образования.

Движителем последнего он считал капитализм. Он отстаивал позицию, что нужна постепенная, хорошо подготовленная национализация промышленности, а не её насильственная экспроприация. В своих статьях доказывал несостоятельность социалистической революции в крестьянской России. В вопросе о социалистической революции выступил оппонентом Ленину.

Здесь его позиция была ближе к плехановской. Морозов участвовал в выборах в Учредительное собрание по спискам от Кадетской партии, будучи в одних рядах с В. И. Вернадским.

12 августа 1917 года в Москве в Большом театре по инициативе главы Временного правительства А. Ф. Керенского состоялось Государственное совещание, к работе которого были привлечены деятели революционного движения: князь П. А. Кропоткин, Е. К. Брешко-Брешковская, Г. А. Лопатин, Г. В. Плеханов и Н. А. Морозов. В выступлении на этом совещании Морозов утверждал, что без буржуазии в настоящее время пролетариату не прожить.

Накануне Октябрьской революции Н. А. Морозов занимал примиренческую позицию, примкнув к партии кадетов, ему был предложен пост товарища министра просвещения, от которого он отказался. Н. А. Морозов пользовался уважением у всех революционных партий как один из немногих живых народовольцев.

По словам академика Игоря Курчатова, «современная физика полностью подтвердила утверждение о сложном строении атомов и взаимопревращаемости всех химических элементов, разобранное в свое время Н. А. Морозовым в монографии „Периодические системы строения вещества“».

Н. А. Морозов с 1918 г. до конца своей жизни был директором Естественнонаучного института им. П. Ф. Лесгафта. Членами руководимого им Русского общества любителей мироведения, располагавшегося в здании института, начиналась разработка ряда проблем, связанных с освоением космоса.

Морозов лично принял в этой работе участие, предложив, независимо от американцев, высотный герметический авиационный костюм — прообраз современного космического скафандра. Он же изобрел спасательный экваториальный пояс, позволяющий автоматически превратить верхнюю часть воздушного шара в парашют и обеспечить плавный спуск гондолы или кабины на землю.

В 1939 г. по его инициативе в посёлке Борок Ярославской области был создан научный центр; сейчас там работают Институт биологии внутренних вод и Геофизическая обсерватория «Борок» РАН.

В 1939 году Морозов в возрасте 85 лет окончил снайперские курсы Осоавиахима и через три года на Волховском фронте лично участвовал в военных действиях. В июле 1944 года награждён орденом Ленина.

Н. А. Морозов написал множество книг и статей по астрономии, космогонии, физике, химии, биологии, математике, геофизике, метеорологии, воздухоплаванию, авиации, истории, философии, политической экономии, языкознанию, истории науки, в основном популярного и просветительского характера.

В работах по химии, привлекших внимания Менделеева, провидческие утверждения о сложном составе атомов и возможности превращения элементов и интересные наблюдения об их классификации, стимулированные, вероятно, работами Локьера, сочетаются с безосновательными умозрительными построениями. В области физики Н. А. Морозов пытался оспорить Теорию относительности.

Оказавшись в Петропавловской крепости и не имея другой литературы, кроме Библии, Морозов начал читать «Апокалипсис» и, по собственному признанию: …я с первой же главы вдруг начал узнавать в апокалипсических зверях наполовину аллегорическое, а наполовину буквально точное и притом чрезвычайно художественное изображение давно известных мне грозовых картин, а кроме них ещё замечательное описание созвездий древнего неба и планет в этих созвездиях. Через несколько страниц для меня уже не оставалось никакого сомнения, что истинным источником этого древнего пророчества было одно из тех землетрясений, которые нередки и теперь в Греческом Архипелаге, и сопровождавшие его гроза и зловещее астрологическое расположение планет по созвездиям, эти старинные знаки божьего гнева, принятые автором, под влиянием религиозного энтузиазма, за знамение, специально посланное богом в ответ на его горячие мольбы о том, чтобы указать ему хоть каким-нибудь намёком, когда же, наконец, Иисус придёт на землю.

Исходя из этой идеи как из очевидного и не нуждающегося в доказательствах факта, Морозов попытался рассчитать по предполагаемым астрономическим указаниям в тексте дату события и пришел к выводу, что текст написан в 395 г. н. э., на 300 лет позже его исторической датировки. Для Морозова, однако, это послужило признаком ошибочности не его гипотезы, но принятой хронологии. Свои выводы Морозов, по выходу из заключения, изложил в книге «Откровение о грозе и буре» (1907).

Критики указывали, что такая датировка противоречит несомненным цитатам и упоминаниям «Апокалипсиса» в более ранних христианских текстах. На это Морозов возражал, что, коль скоро датировка «Апокалипсиса» доказана астрономически, то в данном случае мы имеем дело либо с подлогами, либо неверной датировкой противоречащих текстов, которые не могли быть написаны ранее V в.

При этом он твёрдо полагал, что его датировка основана на точных астрономических данных; указания критиков, что эти «астрономические данные» представляют собой произвольное толкование метафорического текста, им игнорировались.

В дальнейших работах Морозов провёл ревизию датировок ряда древних астрономических событий (главным образом, солнечных и лунных затмений), описанных в античных и раннесредневековых источниках, а также нескольких гороскопов, изображения которых были обнаружены в археологических памятниках.

Он пришёл к выводу, что значительная часть датировок необоснованна, поскольку базируется на крайне скупых описаниях затмений (без указания даты, времени, точного места, даже без уточнения типа затмения). Другие древние астрономические события Морозов передатировал, предположив значительно более поздние даты.

Анализируя историю астрономии Китая, Морозов заключил, что древнекитайские астрономические записи недостоверны — списки появления комет имеют явные признаки переписывания друг из друга и из европейских источников, перечни затмений нереальны (записей о затмениях больше, чем их в принципе могло наблюдаться).

В конечном итоге, Морозов предложил следующую концепцию истории: история начиналась с I в. н. э. (каменный век), II век был эпохой бронзы, III — эпохой железа; затем наступает эпоха единой «латино-эллинско-сирийско-египетской империи», властители которой (начиная с Аврелиана) «короновались четырьмя коронами в четырёх странах» и «при каждом короновании получали особое официальное прозвище на языке этой страны», а в наших разноязычных источниках мы, по Морозову, имеем четыре истории той же самой империи, где те же цари выступают под разными именами.

Возникшая в результате путаница и дала нам то, что считается историей древнего мира, вообще же вся письменная история укладывается в 1700 лет и те события, которые мы считаем разновременными, происходили параллельно, а древние литературы созданы в эпоху Возрождения, которая на деле была «эпохой фантазёрства и апокрифирования».

К 368 г. Морозов относит распятие («столбование») Христа, которого отождествляет с одним из отцов церкви Василием Великим. Что же до культур, расположенных вне Средиземноморья, то их история гораздо короче, чем принято считать, например, Индия «не имеет в действительности никакой своей хронологии ранее XVI в. н. э.»

Работы Морозова не были восприняты всерьёз и получили разгромные рецензии. После революции, однако, критицизм сильно умерялся уважением к революционным заслугам Морозова. Сам термин «Новая хронология» впервые употребил именно в разгромной рецензии на книгу Морозова историк Н. М. Никольский.

Об отклике современников на «Христа» и другие работы Морозова оставил свидетельство Юрий Олеша.

Идеи Морозова долгое время были забыты и воспринимались лишь как курьез в истории мысли, но с конца 1960-х гг. его «Христос» заинтересовал кружок академической интеллигенции (не гуманитариев, главным образом математиков, во главе с М. М. Постниковым), и его идеи получили развитие в «Новой хронологии» А. Т. Фоменко и др. (подробнее см. История «Новой хронологии»).

Интерес к «Новой хронологии» способствовал переизданию трудов Морозова и изданию его работ, остававшихся неизданными (три дополнительных тома «Христа», изданы в 1997-2003).

Созданные им в заключении в середине 1870-х гг. стихи были опубликованы в сборнике «Из-за решётки» (Женева, 1877). После освобождения Морозова вышли его сборники стихов «Из стен неволи» (1906), «Звёздные песни» (1910), куда были включены произведения, созданные им за более чем 20 лет заточения. За книгу «Звёздные песни», в которой были выражены революционные настроения, был приговорён к годичному тюремному заключению и весь 1911 год отсидел в Двинской крепости.

В своих стихах Морозов призывает к борьбе против самодержавия, воспевает революционеров и призывает к отмщению за погибших товарищей; также в его стихах имеется сатирический элемент. В 1900-е гг. он обратился к научной поэзии, ориентируясь при этом, вслед за русскими символистами, на опыт бельгийского поэта Рене Гиля. Стихи Морозова вызвали резкую оценку Николая Гумилёва.

— Память
* В Ленинградской области есть посёлок имени Морозова.
* В честь Морозова названа малая планета 1210 Morosovia и кратер на Луне.
* Шлиссельбургские пороховые заводы переименованы в 1922 г. в «Завод им. Морозова».
* В Борке (Ярославская область) работает дом-музей Морозова.
* Памятник на могиле Николая Александровича — работы скульптора Мотовилова Г.И.

Николай Александрович Морозов - русский революционер-народник. Член кружка «чайковцев», «Земли и воли», исполкома «Народной воли». Был участником покушений на Александра II.

Политическое убийство - это осуществление революции в настоящем.
(Листок "Земли и воли", 22 марта 1879)

Морозов Николай Александрович

Николай Александрович Морозов родился в 1854 году в родовой усадьбе Борок. Получил в основном домашнее образование, в 1869 году поступил во 2-ю московскую гимназию (не окончил), в которой по собственным воспоминаниям учился плохо, в 1871–1872 годах был вольнослушателем Московского университета.

В начале 1907 г. в церкви села Копань рядом с Борком Николай Александрович обвенчался с Ксенией Алексеевной Бориславской (1880–1948) - известной пианисткой, писательницей и переводчицей. Они вместе прожили долгую жизнь, но детей у них не было.

В 1908 году вступил в масонскую ложу «Полярная звезда».

Морозов лично принял в этой работе участие, предложив, независимо от американцев, высотный герметический авиационный костюм - прообраз современного космического скафандра. Он же изобрел спасательный экваториальный пояс, позволяющий автоматически превратить верхнюю часть воздушного шара в парашют и обеспечить плавный спуск гондолы или кабины на землю.

Анализируя историю астрономии Китая, Морозов заключил, что древнекитайские астрономические записи недостоверны - списки появления комет имеют явные признаки переписывания друг из друга и из европейских источников, перечни затмений нереальны (записей о затмениях больше, чем их в принципе могло наблюдаться).

В конечном итоге, Морозов предложил следующую концепцию истории: история начиналась с I в. н. э. (каменный век), II век был эпохой бронзы, III - эпохой железа; затем наступает эпоха единой «латино-эллинско-сирийско-египетской империи», властители которой (начиная с Аврелиана) «короновались четырьмя коронами в четырёх странах» и «при каждом короновании получали особое официальное прозвище на языке этой страны», а в наших разноязычных источниках мы, по Морозову, имеем четыре истории той же самой империи, где те же цари выступают под разными именами.

Об отклике современников на «Христа» и другие работы Морозова оставил свидетельство Юрий Олеша.

Интерес к «Новой хронологии» способствовал переизданию трудов Морозова и изданию его работ, остававшихся неизданными (три дополнительных тома «Христа», изданы в 1997–2003).

Память
* В Ленинградской области есть посёлок имени Морозова.
* В честь Морозова названа малая планета 1210 Morosovia и кратер на Луне.
* Шлиссельбургские пороховые заводы переименованы в 1922 г. в «Завод им. Морозова».
* В Борке (Ярославская область) работает дом-музей Морозова.
* Памятник на могиле Николая Александровича - работы скульптора Мотовилова Г.И.

Николай Александрович Морозов - фото